Зловещее Проклятие

Таким образом, мы разделили задачу: Стокер взял на себя гардеробную, Тибериусу было поручено обыскать умывальник и уборную (рудиментарное устройство с водопроводной системой, не выдерживающей никакой критики), пока я тщательно осматривала кровать. В комнате не было ни сейфа, ни прочного ящика для хранения чего-либо ценного или личного. Я перебирала содержимое подушек, между матрацами и под ними, разбрасывая перья в воздухе в процессе поисков. Я даже зашла так далеко, что ползала под кроватью, и была впечатлена тем, что не нашла ни пылинки. Миссис Тренгроуз была настолько же тщательна, насколько предана.

— Это смешно, — пожаловался Тибериус, выходя из крошечного туалета с решительным отвращением. — Там нет места, чтобы спрятать булавку.

Я выползла из-под кровати, поправляя юбки и принимая руку, предложенную Стокером. Он поднял меня на ноги и покачал головой.

— Мне больно — ты не представляешь, как глубоко! — согласиться с Тибериусом. Здесь ничего не найти. — После тщательного обыска гардероба Стокер встал у камина, проводя руками по камням и просеивая холодный пепел, пока его лицо и руки не стали черными, как шкура барсука.

Я наклонила голову, задумчиво разглядывая деревянные панели внутренней стены комнаты. Как и остальные спальни, эта была построена в башне с круглыми каменными стенами, окружавшими большую часть пространства. Но вдоль одной стороны была установлена перегородка из крепкого дуба, отделяя спальню от смежного туалета.

— Тибериус, насколько велика уборная? — спросила я.

— Шесть футов? — гадал он.

— А какой длины эта стена? — я провела руками по панели из замысловато вырезанной льняной ткани. Найдя вероятное место, я постучала по нему костяшками пальцев. Глухой стук отозвался эхом.

— Девять, — снабдил информацией Стокер, немедленно придя на помощь. Мы начали простукивать все панели поочередно.

— Что вы оба делаете? — спросил Тибериус. — Напоминаете мне фигуры на веселой ярмарке.

— Ромилли — старая католическая семья, — ответила я. — Малкольм сказал, что нашел сумку в норе священника, а миссис Тренгроуз упомянула, что в замке таких нор несколько. Многие нонконформистские семьи хвастались тайниками. Некоторые, несомненно, были пережитками тех дней, когда добрые англичане боялись вторжения из-за границы и хотели найти место для укрытия. Большинство же были специально построены для того, чтобы спрятать священника или католические реликвии во время правления Елизаветы.

— И их продолжали использовать во время гражданской войны, — добавил Стокер. — Роялист, которого прятали, поскольку «круглоголовые» безрезультатно искали тех, кто сражался за Стюартов[26].

— Спасибо за урок истории, — сухо поблагодарил Тибериус.

Мы простукивали панели еще несколько минут, прежде чем предательское пустое эхо окупило наши усилия.

— Вот! — закричала я. Стокер подошел ко мне, осматривая швы на панели.

— Это не может быть большое пространство, — размышлял он. — Там нельзя спрятать никого крупнее собаки. — Он провел пальцем по панели. Она не превышала три фута на два. Льняная складка была окаймлена ромбами и розами, и я прижала их всех по очереди.

— Должен быть механизм, — задумалась я. — За этой панелью наверняка есть место. Но как получить доступ?

Я повторила процесс, не торопясь, проводя осторожными пальцами по каждому лепестку и листу, увы, с неутешительными результатами.

— Похоже, ваши усилия напрасны, — ехидно сказал Тибериус, осматривая свои ногти.

— И я была так уверена, — пробурчала я. Как и в музыкальной комнате, я пнула ногой плинтус — толстую панель из крепкого дуба, почти с фут в высоту. Внезапно панель бесшумно качнулась.

— Кто из нас войдет? — спросил Стокер. Я не удосужилась ответить. Вход был слишком крошечным, чтобы с комфортом впустить человека его роста. Кроме того, открытие было моим. Я бы скорее отрубила себе руку, чем позволила бы ему опередить меня.

— Эксельсиор! — закричала я, погружаясь в темное пространство головой. Сильная рука обхватила меня за талию. — Отпусти меня, Стокер, — потребовала я.

— Пообещай не создавать себе неприятностей, — ответил он. — Эта панель, возможно, была закрыта на века. Даже если проход был открыт недавно, воздух все равно будет плохим. Там нет вентиляции и нет света. Дай время проветрить и хотя бы возьми свечу.

Я поморщилась от его предосторожностей, но он был совершенно прав. В азарте расследования я не смогла даже элементарно приготовиться. Меня огорчило собственное безрассудство.

— Очень хорошо, — кротко сказала я.