Зловещее сокровище

На этот день с поисками решили закончить. Возвратившись на явочную квартиру руководителя освободительного движения, посчитали необходимым вызвать скорую помощь, и только после консультации медицинских работников Багирова смогла в тот вечер полностью успокоиться. Уже с наступлением темноты она зашла в комнату своего дорогого возлюбленного, так как она уже отчетливо понимала, что настало самое время им, наконец-таки, объясниться. Квартира у Юхно была трехкомнатная. Одну занял он сам, а вторую, понимая всю сложную ситуацию, занял Ковальский, в душе не без грусти радуясь, что вот пришло время, и признание состоялось. Теперь он уже вполне официально являлся бывшим возлюбленным прекрасной Виктории (выбирая в этой ситуации между любовью и дружбой, он предпочел, естественно, дружбу). Третью предоставили новоиспеченным влюбленным.

Перед тем, как отправится к себе, молодая красивая женщина посчитала просто необходимым посетить скучающего Аркадия. Зайдя к нему в комнату, она встала прямиком перед ним. Долгое время они молча глядели друг другу в глаза. Постепенно на глазах обоих стали наворачиваться готовые хлынуть обильным потоком очень соленые слезы. Не выдержав душевного напряжения, очаровательная красавица бросилась в объятья уже бывшего своего возлюбленного и отчаянно разрыдалась. Тот, понимая, что это последний раз, когда он может прижать к своей груди любимого человека, не стал ее отталкивать, а наоборот только крепче обнял эту «сгорающую» от стыда прекраснейшую на всем белом свете любимую девушку.

Когда слез уже не осталось, в своем раскаянии ставшая еще более восхитительной прелестнейшая отступница, отводя в сторону влажные глазки, чуть слышно повинилась, отдавая дань некогда дорогому ей человеку:

- Ты ведь меня простишь, Аркадий? Я сама не знаю, как такое стало возможно, но я полюбила Семена. Я понимаю, что очень виновата перед тобой, но с другой стороны ничего не могу с собой в этом случае сделать. Ты же не будешь возражать против счастья своей возлюбленной?

Тут она прервала свою пламенную речь и посмотрела в глаза Ковальского, определенно надеясь «прочесть» в них то, что сейчас творится в душе этого интеллигентного человека, и как он относится к ее откровенной исповеди. Увидев в них жаркую пламенную любовь, без какого-либо намека на отчуждение и враждебность, она продолжала:

- С тобой мы, конечно же, останемся самыми близкими друзьями и станем, как преданные друг другу брат и сестра.

На такую чистосердечную искренность возразить было нечего и бывший уже возлюбленный, обливаясь слезами, срывавшимся голосом произнес:

- Я не держу на вас зла и прекрасно все понимаю: сердцу не прикажешь. Я знаю, что такое Любовь, и потому совершенно ясно осознаю, что между вами сейчас происходит. Я не являюсь законченным эгоистом и счастье любимой для меня превыше всего. В общем, я рад, что все закончилось так, а не как-нибудь по другому.

- То есть, ты отпускаешь меня? - не до конца еще веря в такое невероятное благородство, с вновь наполняющимися влагой очаровательными глазками, задыхаясь от душивших ее противоречивых эмоций, спросила прекрасная женщина.

- Да. Живите с миром, - только и смог что сказать Аркадий, как к его горлу подступил огромный комок, напрочь сковав речевые способности.

Нежно отстранив от себе этого очаровательного до сих пор любимого человека, Ковальский, задыхаясь от переполнявших его чувств и эмоций, уселся на диван, где ему предстояло в эту ночь спать, и, несколько раз махнув в сторону комнатной двери рукой, наконец, смог из себя «выдавить»:

- Иди, иди уже скорей к своему любимому.

Виктория, прижав ладони к лицу, чтобы скрыть вырывавшиеся из ее груди отчаянные рыдания, выбежала из комнаты. Оставшись наедине с собой, бывший ее кавалер – как уже смело можно было называть этого стойкого достойного молодого мужчину – уткнулся головой в подушку и, обильно орошая ее беспрестанно лишившимися слезами, дал выплеск накопившимся у него за последнее время просто нечеловеческим переживаниям.

Немного успокоившись, но еще с красными от длительного плача глазками, Багирова зашла в выделенную им с Королевым комнату. Они впервые оказались наедине, давно уже готовые броситься друг другу в объятья. После перенесенной клинической смерти Семен был еще достаточно слаб и молча лежал на кровати. Поэтому инициативу «взяла в свои руки» прекрасная женщина и, усевшись на краю его кровати, глядя исподлобья, спросила:

- Поговорим?

- Что-то случилось? - недоумевая, вопрошал пострадавший, разглядывая заплаканную Багирову.

- Да, кое-что приключилось, - нежно отвечала Виктория, перебирая рукой волосы полицейского, - я имела сейчас объясненье с Аркадием.

- Какое? - все еще не понимая сути происходящего, поинтересовался Семен.