Злые чары Синей Луны

Хок быстро огляделся. Гвардейцев было человек сорок. Здоровенные, профессионального вида бойцы. Паршивое соотношение, даже не будь они с Фишер настолько уставшими после целительного заклятия. Единственная дверь казалась невероятно далекой.

— Ладно, — кивнул Хок. — Я сожалею, что мы обидели вас. Можем мы теперь идти?

— Капитан Фишер еще не извинилась, — возразил герцог.

— Убирайтесь к дьяволу, — сказала Фишер.

— Давай, — шепнул ей Хок. — Мы не в том положении, чтобы беречь самолюбие. Это же только слова.

— Извините, — еле слышно произнесла Фишер.

— По-моему, этого недостаточно, — издевался герцог. — В вашем голосе не хватает искренности. Вам придется сделать это как следует. Полагаю, следует встать передо мной на колени и склониться до пола, чтобы я мог поставить ноги вам на шеи, дабы между нами не осталось недопонимания.

— Извините, — возразил Хок. — Этого мы не сделаем. Лучше попытаем счастья в битве.

— Но шансы у вас не очень велики, — не согласился герцог. — Не в нынешнем-то состоянии. А на меня вы напасть не можете из-за моего амулета. Все до крайности просто. Если вы не исполните в точности, что я говорю, капитан Хок, мои люди убьют капитана Фишер. И наоборот, разумеется. В любом случае, по крайней мере, один из вас поклонится мне.

— Вы не сможете убить нас безнаказанно! — выкрикнула Фишер.

— Уверен, что смогу. Не забывайте, моя армия ждет на границе. Вы не настолько важные персоны, чтобы воевать из-за вас.

— Вы развяжете войну из одного только уязвленного самолюбия? — поразился Хок.

— Этот — развяжет, — процедила Фишер. Ничто и никогда не имело большего значения, чем его гордость.

— Моя репутация — единственное удовольствие, которое мне осталось в жизни, — признал герцог. — Никто не смеет разговаривать со мной так, как это делали вы, и уйти безнаказанным.

Хок и Фишер обменялись быстрым взглядом. Оба понимали, что если попытаются драться, то неизбежно проиграют. И умрут. Хок вспомнил поединки с сэром Чэмпионом много лет назад, на главном дворе Лесного замка. Вспомнил, как этот страшный воин бил и унижал его и оставлял валяться в луже собственной крови. Тогда он поклялся, что больше никому не позволит обращаться с собой подобным образом. Но Хок не мог рисковать жизнью Фишер.

Не так уж это и трудно. Ради нее он переживал и худшее.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Мы встанем на колени и поклонимся, а затем уйдем. Согласны?

— Разумеется, капитан. Даю слово.

— Нет, милый, — пролепетала Фишер. — Я не могу. Не перед ним.

— Придется. Это нас не убьет. — И Хок шепнул: — для мести придет время позже.

— Хок…

— Придется.

Принц выступил вперед, опустился на колени перед герцогом и прижал лоб к холодному мраморному полу. Он дрожал от едва сдерживаемой ярости, чувствуя во рту горький вкус унижения. Хок слышал, как рядом преклонила колени Изабель. Последовала пауза, затем тихое поскрипывание ремней и тросов — герцог поднял ноги и поставил их капитанам на шеи. Он негромко рассмеялся и осторожно убрал ступни.

Хок и Фишер неловко поднялись. Принцесса пылала от стыда и ярости, ладонь дрожала возле рукояти меча. Лицо Хока оставалось холодным, а единственный глаз горел смертельным ледяным огнем.

Герцог задумчиво посмотрел на него.

— Интересно, вы сделали это, но по-прежнему намерены бросить вызов моей воле. Унижение не сломило вас. Да, любопытно, что же для этого потребуется… Ах да. У вас очень красивый топор, капитан. Очень красивый. Думаю, я возьму его на память, чтобы мы оба всегда помнили это мгновение. Отдайте мне секиру, капитан. Быстро.

Хок взглянул на покоящийся у бедра топор и медленно вынул его. Огромный вес пригибал усталую руку к полу.

— Не делай этого, Хок! — воскликнула Фишер. — Боже, не делай этого…

— Эту секиру подарил мне Верховный маг, — спокойно и даже задумчиво произнес Хок. Он взглянул на герцога и медленно улыбнулся. — У него есть одно очень полезное свойство. Он прорубает любую магическую защиту. Включая и ту, что дает вам Полуночный Амулет. Мы с Фишер уходим. А если кто-нибудь попытается остановить нас, клянусь, я возьму этот топор, который вам так понравился, и всажу вам его точнехонько между глаз.

Герцог начал что-то говорить, но осекся. Хок и Фишер повернулись и направились к двери. Гвардейцы расступались перед ними. Единственным звуком в тихой просторной комнате были удаляющиеся шаги капитанов. Они покинули апартаменты герцога, и долгое время ни у кого не находилось слов.

Фея Лунный Блик, едва с наперсток ростом, но по-прежнему совершенная и прекрасная, прожужжала по коридору следом за Хоком и Фишер. Голова у нее кружилась от множества подозреваемых и гипотез, и фея решила, что пора вернуться к Магусу и рассказать ему обо всем, что она узнала. Она беспокоилась о нем, когда он пропадал из поля зрения. Лунный Блик оставалась с ним, потому что любила Магуса — хоть и знала, чем он являлся на самом деле. Знала она и другое: придет день, когда ей придется оставить его, потому что ей не было места в том, что он замышлял.

Она пропорхала по коридору, спикировав по дороге на зазевавшуюся мышь.

6. В ГЛУБИНЕ ДУШИ