Злые чары Синей Луны

На другом конце просторной комнаты фея Лунный Блик, принявшая человеческие размеры и совершенно обнаженная, красовалась перед ростовым зеркалом. Руки и ноги у нее были необычайно длинные, да и ребер многовато. И в том, как соединялись ее кости, тоже присутствовала некая еле уловимая неправильность. Но при том она все же оставалась самой красивой женщиной в Лесном замке. Фея, разумеется, знала это. Ее отражение поочередно примеряло различные наряды, ожидая одобрения хозяйки. Костюмы и платья сменялись с недоступной человеческому глазу быстротой, пока фея не остановила свой выбор на одном из них. Она властно щелкнула пальцами, и отражение замерло в облегающем черном платье длиной до колен и щедрыми разрезами на интересных местах. Высокие черные сапоги и вечерние перчатки довершали картину.

Лунный Блик пребывала в бесовском расположении духа. Волосы у нее были взбиты так, что походили на черный одуванчик, а черная тушь и кроваво-красная помада подчеркивали прекрасное, странное лицо.

— Немного откровенное, если не сказать просто бесстыжее, — хрипловато отметила фея. — Именно то, что мне хотелось. Можешь идти.

Отражение показало ей язык и пропало. В ту же секунду фея оказалась облачена в избранный наряд. Она медленно потянулась, с бессознательной соблазнительностью, как кошка, повертелась немного, чтобы платье село по фигуре, и повернулась глянуть, как у Магуса дела с шахматами.

— Ну-с, и за кого мы сегодня играем?

— Как обычно, за обе стороны, — ответил тот, не поднимая глаз. — Мне нравится твой наряд. Весьма сдержанный — для тебя. А теперь приготовься. Гости идут.

Лунный Блик стремительно огляделась.

— Кто? Можно мне поплясать на их костях?

— Это наши добрые капитаны Хок и Фишер. Они побывали в Усыпальнице и побеседовали с покойным королем. А теперь направляются сюда, ожидая получить ответы на свои вопросы.

Фея улыбнулась:

— Они пока не слишком хорошо тебя знают, верно?

— Ну, у меня найдутся кое-какие ответы. Только понятия не имею, подойдут ли они к вопросам. Трудно проследить нити судьбы, сплетающиеся вокруг Хока и Фишер. Дикая магия коснулась их слишком глубоко. Они даже не представляют себе, насколько. Может быть, в конце концов, они окажутся в состоянии понять меня. Они не новички в потусторонних сферах.

— И сумеют докопаться до истины? — спросила Лунный Блик, подходя и становясь рядом с Магусом. — Они найдут убийцу?

— Какая разница, узнают они правду или нет? — спокойно возразил чародей. — Важно, что они отправятся в Опрокинутый Собор и встретят там то, что полагается. Это мог бы сделать и Харальд, будь он на самом деле таким героем, каким себя представлял. Но, увы! Потому-то мы и сидим теперь в заднице.

— Харальд боялся. Как и любой другой, узнай он правду.

— Героям тоже известен страх, — ответил Магус, печально созерцая, как черные фигуры на доске истребляют белые, неуклонно приближаясь к мату. — Просто герои отказываются ему подчиняться.

Внезапно Магус подался вперед и одним быстрым движением смахнул фигуры с доски. Они попадали на голый пол и несколько секунд корчились там, пока; наконец, не затихли. Чародей откинулся в кресле. Лицо его было спокойным и собранным.

— Хок и Фишер должны пойти в Опрокинутый Собор. Больше у нас никого не осталось.

— А как насчет квестора, Аллена Чанса?

— Хороший человек, — признал Магус. — Возможно, слишком хороший. Он чересчур много думает. В нем недостаточно от его отца. Жестокости не хватает и многовато того, ради чего стоит жить. Это может поколебать решимость мужчины. А вот Хок и Фишер всегда готовы делать необходимое, и плевать они хотели на цену и последствия.

— А если они не пойдут?

— В таком случае Синяя Луна снова наберет силу, Переходные Существа вырвутся на волю из заточения, и на земле настанет ад.

— Оставь надежду…

— Именно… Войдите!

Стук в дверь прозвучал сразу вслед за его словами. После недолгой паузы дверь отворилась, и Хок с Фишер появились в комнате. Они быстро огляделись, словно оценивая возможное поле боя, и вместе направились к Магусу. Лунный Блик придвинулась к нему чуть ближе. Чародей, не вставая, приветствовал гостей учтивым наклоном головы, супруги коротко кивнули в ответ.

— Славный трюк с дверью, — одобрил Хок. — Только это лишает Рождество всякой прелести.

— Я его не праздную, — ответил Магус. — По мне, вся эта приторная сладость несколько утомительна.

Фишер взглянула на разбросанные по полу фигурки.

— Продул, Магус?

— Я никогда не проигрываю. Это вредит имиджу. Как вам Усыпальница?

Хок и Фишер переглянулись.

— Откуда вы знаете, что мы побывали именно там? — напрягся Хок.

— Я Магус. Знать моя работа. Харальд сообщил вам что-нибудь интересное?

— А вы не в курсе? — осведомилась Фишер.

— Ну, мне же не все известно. Только представьте, как бы это было утомительно! Я не всемогущ, просто очень хорошо информирован. Я соорудил для Харальда заклинание, но какие слова он в него вложил, осталось между ним и его совестью. При условии, что таковая у него имелась.

— Он был вашим королем, — заметила Фишер. — Проявите хоть немного уважения.