Злые дети

– Не факт, – сказал Басаргин. – Ну ладно. У меня очень хорошая зрительная память. Я умею подмечать мелкие детали, движения, слова, интонации. В работе психолога это очень важно. Ну и я, естественно, работал практически со всеми воспитанниками интерната, которые проходили по линии проекта.

– И?

– Я знаю эту девочку, несмотря на то, что она сделала глубокую пластику лица.

– И?

– Ты тоже ее знаешь.

– Да не тяните вы жилы! – взмолился Макаров.

– Это из-за нее тебе пришлось ставить второй блок.

Несколько минут Макаров не мог произнести ни слова. Казалось бы, события последней недели и информационное цунами, которое на него обрушилось, должны привести к огрублению нервных окончаний. Но на деле эти слова оказались своеобразным контрольным выстрелом в голову.

– Софья? – прохрипел наконец Макаров.

– Да.

– Но… Но ведь ее убили! Я сам видел. И Седой сказал.

– Клиническая смерть. Но у нас имелось под рукой самое совершенное оборудование. Ее вытащили с того света. И я поставил ей блок. Но, так называемый, поверхностный. Она не помнит событий того дня. У нее смазаны воспоминания обо всей учебе в интернате. Она не помнит тебя. Но она помнит две важнейшие вещи в ее жизни – брата и то, чему ее учили.

Макаров невидящим взглядом смотрел в стену, пытаясь уложить это новое знание в существующую систему своего мира. Укладывалось плохо.

– Я мог бы попытаться и ей снять блок, – предложил Басаргин.

Макаров резко мотнул головой.

– Почему?

Виктор прекратил пялиться в стену и обратил на Басаргина покрасневшие глаза.

– Она убила женщину, которая мне была дорога. Потом еще одну. Потом моего отца. Вы правда хотите, чтобы между мной и ней возникли старые чувства?

– Прости, я не подумал, – согласился доктор.

– Я не желаю ей зла, – сказал Макаров. – Точнее, я не хочу причинять ей зло своими руками. Но она – исчадие ада. Так вот пусть в своем аду и живет.

47.

Недоумение.

Именно этим словом можно охарактеризовать то состояние, которое испытал Макаров, ступив под своды Следственного комитета. Он шел сюда как советский парламентер в ставку Гитлера. Готовый ко всему. В том числе, расстаться со свободой, а то и жизнью.

В полушаге позади него следовала Ольга, натянутая, как струна. Ее инстинкты кричали ей во весь голос, что отсюда надо бежать. Ее инстинкты запрещали совать голову в петлю. А еще ее инстинкты требовали бить на поражение и опережение, когда тебе грозит опасность. А теперь ей пришлось эти самые инстинкты отключить усилием воли. Но они не желали отключаться полностью и теперь копошились и подвывали, как дикие кошки в сумке зверолова.

В здании было шумно, по коридорам сновали люди, причем перемещались они гораздо быстрее и суетливее, чем обычно. Дежурный на вахте козырнул Макарову, мельком глянув на документы, и уставился в телевизор. Мимо чуть не галопом пронесся Серега Носов. Он кивнул Макарову, подмигнул Ольге и побежал дальше. Что происходит?

Носов вдруг остановился и крикнул:

– Макар, тебя Вася-Вася второй день ищет, на говно уже весь изошел. Дуй сначала к нему.

Вася-Вася ищет? Что за черт? Его арестовали, он совершил побег из-под конвоя. Его должны не искать, а ловить!

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Виктор у Ольги.

Так он для себя постановил ее называть. Никакой Софьи нет. Ее убили почти двадцать лет назад.

Ольга только развела руками.

– Зайдем вместе, – предложил Макаров. – Возможно, он захочет отчет по делу ученых.

Он едва не добавил «которых ты убила», но удержался.

Полковник Васильев выглядел взъерошенным, что-то лихорадочно печатал. На стене вполголоса бубнила плазменная панель, которую Вася-Вася включал только в исключительных случаях.

– А-а-а! Беглец нашелся! Ну слава богу. Я уже думал, что в твоем кабинете еще один стол освободился. Везучий, черт.

– Василий Романович, что происходит? – взмолился Макаров. – Я ничего не понимаю.

– А происходит какая-то контрреволюция, парень, – «объяснил» Васильев. – Враг в наших рядах окопался.

– То есть?

– А ты не знаешь? – насторожился Васильев.

– Ни сном ни духом.

– Что-то ты темнишь, дружок, – Васильев прищурился. – Каким же образом ты сбежал от Снежковой?

– Это я его вытащила, – неожиданно сказала Ольга.

Мужчины дружно посмотрели на нее.

– Мы работали по нашему делу об ученых. Выяснили, что опасность грозит еще одному. На стройке лаборатории вступили в схватку с киллером. В схватке тот был убит. Но мы решили, что опасность не устранена. Я повезла Данишевича по указанному им адресу. Макаров сообщил его Снежковой. После чего, когда я оттуда уехала, а Макаров остался, на дом было совершено нападение. Данишевич убит. А Макаров арестован. Я сложила два и два и поняла, что Макарова будут устранять.

– Складно, – согласился Васильев.

– Макарова официально переправляли в СИЗО, но я, по своим каналам, выяснила, что его там не ждут. Вряд ли конвой замешан, скорее всего, их тоже приговорили. Но я успела первой. И увезла Макарова на его конспиративную квартиру.

– Почему не сказала никому из наших?

– А откуда мне знать, кто тут ваши? Я же прикомандированная, ваших раскладов не знаю.