Злые дети

Ученые, которые фигурировали в делах Ольги и в его деле, в разное время работали на некий проект под эгидой Министерства обороны сначала СССР, а потом Российской Федерации. Но что интересно, в оба временных промежутка этот проект контролировался сначала Комитетом госбезопасности, а затем ФСБ. Даже резолюции людей этих ведомств имелись на некоторых бумагах. Это казалось невероятным. Минобороны и Госбезопасность всегда находились в состоянии вооруженного перемирия. Доходило до того, что военная контрразведка и соответствующее подразделение КГБ или ФСБ могли работать по одному человеку, не ставя друг друга в известность. Доходило до скандалов, а один раз даже до перестрелки. И вот чтобы какую-то разработку военных опекали чекисты? Это должно быть что-то из ряда вон выходящее.

На советском отрезке проект носил название «Пионер». После окончания той эпохи в грифах документов появилась аббревиатура ЗД. Именно о такой говорила Ольга — сочетание этих букв она нашла на договоре одного из своих почивших ученых. Что она означает? Непонятно. По характерным засечкам шрифтов на большинстве документов эти буквы означали скорее все же Зэ-Дэ. Но на некоторых вместо «Зэ», стояла тройка. Ясности это не способствовало.

До 1991 года главной стороной в проекте являлось Минобороны. Во всяком случае, именно со стороны военных исходило большинство документов — транспортных накладных, контрактов, подписок и прочей бухгалтерии. А КГБ только визировал их. Но после развала страны ситуация изменилась. Похоже, вояки утратили интерес к этому делу. И немудрено. Министерство обороны, наверное, в результате перетрясок пострадало сильнее всех, особенно в плане руководства. Ельцин и демократы не простили армейцам танков в Москве и своего страха. Чекистам тоже досталось, но им секретность помогла. Несмотря на безумие Бакатина, раздававшего секреты даром направо и налево, все испортить он явно не сумел. Иначе ФСБ не сумела бы так быстро восстановить свое влияние. В любом случае, после исчезновения Советского Союза проект перешел под полный контроль ФСБ и тогда же сменил название.

Однако, судя по документам, ряд работ для Министерства обороны проект выполнял. А еще что-то делал для крупных коммерческих структур. До нулевых годов вокруг вились всякие олигархи, сделавшие состояние на разворованной нефти и залоговых аукционах. Потом пошли люди посерьезней.

Но самое обидное, что сути проекта или хотя бы какого-то намека на нее в документах не имелось. Глухо. Словно каменная стена. Миша смог как-то пробраться туда, куда обычных людей не пускают. Но в этом море плавали только обрывки того, что вынесло ветром из действительно закрытого места.

Эти обрывки косвенно говорили, что дело каким-то образом могло быть связано с медициной. Среди контрактов и списков, причастных к проекту, слишком много представителей именно этой профессии. Причем многие из них не практикующие доктора, а ученые. Но мешало наличие среди тех же списков тех, кто к медицине не мог относиться вообще никак. Программисты, зоологи, лингвисты, педагоги, социологи, специалисты по геодезии и баллистике и тому подобное.

Пару раз Макаров наткнулся на упоминание интерната номер 47. Это были накладные на доставку туда какого-то хозяйственного барахла. Матрасы, медоборудование, посуда, продукты. Никакой связи с проектом, кроме того, что они оказались на одной накладной, обнаружить не удалось. Но сердечко все же не могло не екнуть.

Нашлись в этом омуте и те документы, которые у себя в свое время добыла Ольга. Последовательность убийств подсказывала некоторую логику. Два убийства в Москве, потом три в Сибири и остальные опять в Москве. То есть злоумышленник или группа злоумышленников расправились с жертвами тут, от одной из них получили некоторую информацию, которая привела его или их в Сибирь. Там они поочередно убили троих ученых, пока один из них не дал им какую-то нить, что вернула их в столицу. Они искали по цепочке. Что искали? И нашли ли? И если не нашли, то к кому они придут к следующему?

Виктор слепыми глазами смотрел в монитор и ничего не видел. В его мозгу с пулеметной скоростью проносились картинки того, что он уже отсмотрел, и некоторые задерживались, выстраиваясь в логическую линию.

Только первая жертва казалась случайной. Вторая уже была связана знакомством с первой. Третьего знали оба убитых. Четвертого знали второй и третий. Пятого — третий и первый. Шестой так или иначе пересекался уже с троими. Богосян не мог не знать практически всех, кто работал над ЗД. Добавив в линейку еще двоих мертвых профессоров, дела по которым не попали в поле зрения Следственного комитета, но не прошли мимо цепкого взгляда Миши Лермана, Виктор нашел цель.