Злые дети

Захаров сделал паузу, чтобы ловко сбить с дороги шишку своей тростью. А заодно обдумать ответ.

— Потому что ты мне нужен.

— Зачем?

— Потому что ты уникален. Даурский в тебя вложил всю душу, все свои умения. И только несчастный случай едва не испортил всю его работу.

— И в чем же моя уникальность? — скептически спросил Макаров.

— Это непростой вопрос. Ты знаешь суть нашего проекта?

— В общих чертах. Я ехал со встречи с Романовым.

— О! Великий Романов! — засмеялся Профессор. — Это наш с Семеном наставник и проводник!

Мгновение жизнь Захарова висела на тонюсеньком волоске. В глазах Макарова потемнело от его смеха, и «руливший» в последние минуты «Виктор» провалился на самое дно, а Макаров только чудовищным усилием воли не позволил себе заткнуть глотку этому глупому павлину.

— Но он мог рассказать тебе о самой педологии и о том, что стало базой нашей работы. А дальше мы пошли своим путем.

— И каким же? — почти спокойно спросил Виктор, возвращая себе «пульт управления».

Захаров посмотрел куда-то в небо, и лицо его осветилось вдохновением.

— Я расскажу тебе. Если тебе будет интересно, то я тебе расскажу во всех подробностях. И могу даже научить, ведь ты сделан способным понять даже то, чего не знал раньше. Но позже. Сейчас у нас нет на это времени. Но у нас его много в целом. Понимаешь? У нас масса времени, но у нас его нет.

Профессор тихонько засмеялся. Он себе откровенно нравился. И это не нравилось ни Макарову, ни «Виктору», ни даже «Вите», хотя тот вообще почти не проявлялся. «Витя» и раньше был несколько робким, но сейчас просто затаился, как кот под диваном.

Триединство постепенно переставало пугать Макарова до чертиков. Он потихоньку научился различать авторов мыслей в его собственной голове. Причем сам «владелец головы» оказался в ней равноправным сожителем, а вовсе не ответственным квартиросъемщиком. Это сбивало с толку и выводило из себя поначалу, но мало-помалу «жильцы» учились сосуществовать. Кто-то из троих вспомнил американский фильм про знаменитого ученого-математика, который, по совместительству, являлся классическим шизофреником и много лет жил с несуществующим соседом по кампусу. Когда его болезнь вышла наружу, он сумел своим великолепно тренированным разумом совместить две реальности. Он продолжал общаться с мнимыми людьми, зная, что их нет, и это не мешало ему оставаться известным ученым и преподавателем.

Кто из троих вспомнил этот фильм? Не Витя точно. Он его не видел. То ли Виктор, то ли Макаров. Личности в голове не существовали обособленно, не имели четких границ. Они скользили по разуму, переплетаясь и взаимопроникая. Поэтому иногда было трудно, а то и невозможно понять, кто именно сейчас держит руль и чья именно мысль прозвучала в голове.

Но характеры личностей были видны однозначно. Макаров — следак, человек чести, резкий и непримиримый к подлости, в определенной степени циник, как все следаки, всю жизнь имеющие дело с преступниками и отребьем, обладатель внушительного опыта общения с людьми самых разных категорий и слоев, знаток людских душ. Виктор — человек, не имеющий представления о том, что такое мораль, способный ради достижения цели ограбить слепого нищего или удушить котенка, при этом интеллектуально развит просто недостижимо, коварный, жестокий, но странным образом имеющий те же цели, что и Макаров. Злой Ребенок. И Витя… Кто это такой — совершенно непонятно. Добрый. Мягкий. Наивный. Честный. Словно книжный ребенок, выросший в любви, а теперь в ужасе и отчаянии оттого, что вынужден жить во взрослом теле, да еще с двумя этими страшными мужиками.

— Педология, апологетом которой был дражайший Михаил Михайлович Романов, — продолжал Захаров, не замечая, что в его собеседнике что-то не так, — наука в известной степени романтическая. В отличие от того, что делали педологи Запада, наши марксисты не просто ковырялись в мозгах своих испытуемых. Они создавали человека будущего!

— Да-да, — скривился Виктор. — Строители коммунизма и первопроходцы звездных дорог. Гагарин не из ваших был?

— Нет, — серьезно ответил Захаров. — Гагарин, безусловно, лицо Советской империи, но совершенно нормальный обычный человек, любитель женского пола и отнюдь не противник крепких напитков. Кровь от крови и плоть от плоти своей рабоче-крестьянской страны. Да и погиб он раньше, чем мы, молодые да ранние, пришли на проект.

— Романов считает, что вы с Даурским окончательно сломали то, над чем он трудился.

— Старый романтик, — улыбнулся Захаров. — Никто ничего не ломал. Мы просто привнесли в их комсомольскую чушь струю здорового прагматизма. НКВД, а потом и КГБ изначально интересовались практической стороной вопроса. Да, КГБ — передовой отряд Партии, как тогда говорили. И нельзя сказать, что там плевать хотели на коммунизм и мировую революцию. Нет. Но когда Коммунистическая партия говорила, ЧТО нужно сделать, КГБ всегда занимал вопрос — КАК. Так вот именно наш проект и призван был давать некоторые ответы на этот вопрос.

— Романов сказал, что вы вместе учились.