Змееед

Вот и забор глухой. И ворота высокие. В эти-то ворота и врубился танк, измяв и оборвав себе крылья над колесами, но разметав ворота в щепы. Нет в танке башни. Дырка круглая там, где башне быть надлежит. С хрустом и треском обломки досок с болтами, гайками и четырехдюймовыми гвоздями над этой дыркой пролетели, никого не зацепив. Сей Сеич с Драконом головы пригнули, на пол повалившись. Чекиста, ненужного более, Дракон из танка заранее вышвырнул. Влетел танк на полянку перед ямами свежими, и, развернувшись на месте, замер возле шайки палачей, мотором урча, словно большой ласковый кот в добрых руках хозяина.

Водила — за рычагами, Сей Сеич пулеметом народ стращает, Дракон на землю спрыгнул и, взглядом толпу разгребая, ринулся к центру ее. Тут гроб новенький, свеженький, из неструганых досок сосновых, запах тайги сохранивших. И дядька молотком стучит, гвоздей полный рот.

Грохнул выстрел. Дракон в землю шарахнул, прямо у ног согнувшегося у гроба, молотком вооруженного пролетария. Взвизгнул тот, отскочил. Дракон пистолетом в морду: открывай!

Сколько там было чекистов, я вам достоверно не скажу. Точно не помню. Навскидку — 130–150. Почему никто из них не стрелял, почему никто Дракону не возразил и ему не помешал, не знаю — объяснить не могу, а врать не буду.

Пистолет у Дракона в кобуре уже, беззащитен он, а про танк без башни и про свирепого дядьку с пулеметом в руках все присутствующие тут же и забыли: все внимание — на Холованова. И под его взглядом трое исполнителей приговоров из комендантской спецгруппы Лефортовского следственного изолятора ринулись крышку гроба срывать.

Змеееда Дракон не узнал. Змееед лежал на левом боку, скрючившись, подобрав колени к животу, насколько это позволяло пространство гроба. На нем — обрывки штанов. Он был мертв. Но, может быть, без сознания. Лицо его — кровавая бордовая подушка с синевой, кисти рук и ступни ног черные, все тело изодрано, словно крючьями, избито собственной Змееедовой французской головоломкой. Подхватил Дракон его на руки:

— Змееедушка, родной, жив ты, а? Словечко, одно словечко скажи. Со мной будь, со мной. Это я. Ты же узнал меня, да? Не уходи, Змееед. Не уходи! Я

спасать тебя пришел. И Сей Сеич тут. Мы же друзья твои. Ну! Мы на танке приехали…

Бросил Сей Сеич свой пулемет на дно боевого отделения. Бросил за ненадобностью. Выскочил. Вдвоем тело Змееедово подняли. Водила принять его помог. Все они сейчас беззащитны. Стреляй всех четверых, а в ямах Коммунарки всем места хватит.

Взревел танк, на месте разворачиваясь. Рванул с места так, что грязь комьями из-под всех колес. Крикнул Дракон что-то, что из-за рева никто не расслышал. Но поняли все: вам, ребята, зачтется!

4

Утро. Несгибаемый Генрих в своем кремлевском кабинете. Он сжал все свои эмоции в ком и вышвырнул из души. Сейчас он спокоен и холоден.

Что делать?

Думать!

Холован силой вырвал Змеееда из рук НКВД. Авторитету Железного Генриха нанесен удар неслыханной силы. Слух об этом поползет в первую очередь по НКВД, потом — и дальше. Ответный удар должен быть сильнее. Это должен быть разящий смертельный удар. Как бы ни сложилась ситуация, Холовану не жить. Он должен не просто умереть, но умереть мучительной смертью.

Кроме того, ситуация во многом прояснилась. Чемодан воровал Змееед, за его спиной стоял Холован. А кто за ним? Холован вертится рядом с Гуталином, явно выполняя какие-то его тайные поручения. Но стоит ли Гуталин за ним в данном деле? Вот в чем вопрос. В последние дни Гуталин очень неласково обходился с Холованом. Это может означать, что Холован копает под Железного Генриха, но действует по своей воле, по своему разумению.

Совсем недавно Генрих упустил момент. Упустил такой момент! С 1 по 4 июня в Большом Кремлёвском дворце проходил Пленум Центрального Комитета, который обсуждал проект новой сталинской Конституции. Все голубчики сидели в одном зале. 136 человек. Это все руководство Советского Союза. ВСЕ! Охрана Кремля — в руках НКВД. Сюда еще особую роту ввести для пущей безопасности. И никаких проблем. Зачем же тянул? Зачем более подходящего момента ждал? Тут как в картах: думал, дай еще самую малость доберу. И перебрал! А перебрал ли? Что случилось, что произошло? Да ничего особенного. Какой-то прохвост танк без башни с Ходынки угнал, пленника НКВД силой вырвал. Никто об этом еще ничего толком не знает.

Что же предпринять? Что сейчас можно предпринять?

Входы и выходы в Кремль под контролем НКВД. А триста отборных молодцов, как триста спартанцев, совершат все, что им прикажут. Но!

Но сейчас в Москве нет Гуталина. Он расслабляется в Крыму. Всех вождей в одном зале не захватишь. Эх, если бы можно было блокировать всю связь в стране. Тут в Москве — захват власти, а Гуталин в Крыму с отключенным телефоном сидит. Это был бы вариант. Но в Наркомате связи засел злейший враг Ягоды Рыков, который после Ленина был главой правительства. Против Рыкова Ягода ведет яростную борьбу в надежде вывести его в качестве врага народа на грядущем процессе.