Змеелов в СССР

Но все встречи были не в масть. Я уже человек немного будущим избалованный, а тут нравы народные, деревенские. Упор больше на ведение домашнего хозяйства, чем на создания мужу комфортного домашнего очага во всех смыслах. Даже колхозницы-пятисотницы ( у них за год набирается более пятисот трудодней) считаются отличными невестами. Богатыми. Женихи у их ног штабелями валяются.

А уж девушка, рассчитывающая получить диплом о высшем образовании, претендующая на должность технического специалиста, строит из себя королеву. Лорда Чемберлена ей подавай. Хотя Чемберлен уже женат, и жена не разрешает лорду отпускать усы, так как с усами этот британец на вид — форменный каторжник.

А ты лорду, что взамен предлагаешь? Свою дремучую дурь? Тупая же как деревянная табуретка! К тому же, честно признаться, я не из тех мужей, жены у которых выказывают свой норов…

Так что у меня все что-то не вытанцовывалось. А женится для галочки в анкете я не хотел.

Поэтому, далее у меня по плану утром происходил внезапный вызов на выездное заседание малого Совнаркома. В другом городе. Любимая, будем писать друг другу. Нравы пока в некоторых кругах относительно свободные, революционные. Ну, а если вдруг не сработало мое гусарство, значит просто разошлись краями, как в море корабли. Обвинений в изнасиловании мне не нужно, у меня своих дел полно. Так что на нет и спроса нет.

Вот значит, однажды в университете, во время одного из моих визитов, я повстречал знакомого герпетолога, некоего Юрия Циммера.

— Пойдем ко мне, — сказал он, шагая по коридору с видом человека, который чем-то взволнован и страшно куда-то спешит.

Я последовал за ним.

В лаборатории, стоя возле стола, уставленного сетчатыми ящиками, Циммера уже ждали несколько человек.

— Сейчас, брат, начнем священнодействовать, — сказал он мне, весело блеснув очками. — Гляди, учись, запоминай — может пригодится.

Как у матери великовозрастный сын всегда ребенок, так и для профессора я казался вечным учеником. Циммер и представить не мог, что я умею доить змей получше него.

Герпетолог подал знак, и «священнодействие» началось. Лаборант, облаченный в белый накрахмаленный халат, отодвинул крышку ящика и осторожно вынул оттуда серую гадюку. Взяв змею пониже головы, лаборант поднес к ее рту пробирку. Гадюка мгновенно вцепилась в край пробирки, и по ее стенке скатилось на дно несколько капель яда.

Гадюк — их было чуть ли не сорок штук — недавно наловили в пойме реки Ирпень.

Пара штук из них досталась и мне, и я проделал с ними то же самое, что перед этим делал в Туркмении. Чем заслужил одобрение профессора, местного добытчика змеиного яда. Туше!

Свойства змеиного яда известны с глубокой древности. В больших дозах — это грозное смертельное оружие, которым можно убить наповал любое самое крупное животное; в малых дозах — это ценное лекарство от многих тяжелых заболеваний.

Но сведений о яде все еще было недостаточно. Изучение его велось на самом высоком современном уровне коллективами нескольких институтов нашей страны.

Один из них находился в Москве. Юрий Циммер советовал мне заехать в этот институт и познакомиться с профессором Талызиным — известным специалистом в области паразитологии и большим знатоком змей. А мне такое предложение только в кассу. Можно окунуться в еще один девичий цветник. Только уже в столице. А я все еще в поиске. Подходящего спутника жизни. Которого пока еще не нашел, хотя ищу его постоянно. И усердно.

Будучи проездом в Москве я поспешил последовать совету Циммера, познакомившись с этим авторитетным в сфере советской науки человеком. То есть знаменитым профессором Талызином. Который мне тоже стал помогать с публикациями. В обмен на змеиный яд. Так как я лез ему без мыла во все отверстия. И кроме этого, я получил право на законных основаниях шастать по институту и знакомиться с девицами.

В общем, если бы не грядущая война, то мои дела шли неплохо. Я, выставив отвальную, в мае 1938 года съехал с санитарной станции, арендовав половину дома в центре Байрам-Али. У горожанина по имени Хусни-эд-дин.

Этот дом тоже находился неподалеку от бывшей царской резиденции. Две комнаты плюс летняя кухня, плюс хозяйственные постройки, которые я приспособил под содержание змей. Не желая, чтобы мне докучали любопытные соседи, на всех дверях я наклеил самодельные рисунки с нарисованным черепом и костями.

Внешним признаком достатка хозяина был покрытый виноградными лозами двор. Виноград требует много воды, а простые смертные доступа к ней не имели. Надо признаться, что хотя Маргиана славилась своими садами, но домашние сады все же являются привилегией не многих, и обнесены такими плотными стенами, как будто за ними содержится золотой запас страны.

Хозяину я платил 100 рублей, но он всем говорил, что пустил меня за 50.

По ленивым движениям Хусни-эд-дина, торговавшего на местном рынке в ковровом ряду, было видно, что работать он не любит, оттого скучает, и в то же время, очень дорожит своим бездельем. Ему было хорошо, покойно, и он с удовольствием думал о том, что ему хорошо, и не хотел ни чем нарушать свое спокойствие.