Змей в райских кущах

Клиентка, темноволосая женщина лет тридцати, с белым, словно у мумии, лицом и такими же припудренными губами, сидела в глубоком кресле напротив огромного зеркала. Перед ней лежали кисточки всяких сортов, тюбики с помадой, несколько пудрениц, две палитры с тенями, одна — с румянами, карандаши всех сортов и тушь. Женщина словно тонула в завязанном у самого горла нежно-розовом пеньюаре.

— Сейчас я закончу, — дружелюбно сказала Лида, — и мы с вами поговорим. Вы не против? — Она положила кисточку, взяла поролоновый аппликатор и стала накладывать ядовито-лиловые тени на подвижное веко.

— Не против, — сказала я. — Впрочем, у меня и не было выбора.

— Посидите пока, полистайте журналы, — предложила Малахова и кивнула на черное кресло рядом с журнальным столиком.

Я присела и увлеклась журналами по визажу. Время летело незаметно, Лида ловко накладывала макияж — подводила губы сливовым карандашом, виртуозно орудовала кисточкой с перламутровой помадой, промокала губы салфеткой и снова орудовала кисточкой, а потом высветляла контур бледным карандашом.

Наконец произведение искусства было закончено. Лида даже отошла на несколько шагов, чтобы полюбоваться на дело рук своих, сотворивших этот шедевр.

— Ну как? — взглянула она на меня.

Я оценила:

— Шикарно!

Клиентка расплатилась с Малаховой, попрощалась и ушла.

— У меня как раз сейчас перерыв, — сказала Лида. — У вас есть ко мне какие-то вопросы? — догадалась она. — Это как-то связано с мамой? — Лида сглотнула ком в горле: наш разговор давался ей с явным трудом.

— Да, — подтвердила я. — Вам известно, что ваша мама в тюрьме? — Я отложила журнал в сторону. Но женщина с глянцевой обложки продолжала притягивать взгляд. Тогда я перевернула журнал обложкой вниз.

— Нравится? — машинально спросила Лида.

— Очень! — призналась я.

— Известно. — Лидия неожиданно вспомнила о моем вопросе. Голос у нее задрожал: — Вы, наверное, знаете о наших с ней отношениях?.. — предположила она. — И о Гоффмане?

— Да, — не стала я возражать, рассматривая на стенах цветные фотографии искусно накрашенных женщин.

— Я очень страдаю из-за мамы, — призналась она. — Герман — такое ничтожество! Я все ей простила, — сказала Лидия.

— Вы верите в то, что она могла кого-то убить? — Я оторвала взгляд от фотографий.

— Нет, — категорично ответила Малахова. — Кто-то ее подставил, но боюсь, что ей не удастся выпутаться из этой истории, — добавила Лида с горечью.

— Почему? — поинтересовалась я. — Кажется, у вашей мамы неплохой адвокат…

— Не знаю, — засомневалась Лидия. — Я не доверяю ему, — сказала она.

— Но должна же быть какая-то причина? — развела я руками. — Рокотов с мамой давно знаком, — задумчиво проговорила Лида. — И с Анной он тоже давно знаком, — добавила она. — А я никогда не доверяла Анне…

— То есть получается, что Алла Владимировна, Анна Степнова, Елена Николаевна Крылова, Анжелика Александровна Кемп, Гоффман и Рокотов — все это одна компания, — заключила я. — Все знакомы меж собой.

— Да, — подтвердила Лидия, — тетя Аня и Рокотов, кажется, любили друг друга, — тихо сказала она. — А я никогда не верила тете Ане!

— Ах, вот оно что! — присвистнула я. — У нее были родственники в Тарасове? Где же она, наконец, жила, эта Анна Степнова?

— Тетя Аня продала дом, перед тем как уехала во Францию, — ответила Лида, убирая парикмахерские принадлежности со стола.

— Она в самом деле вышла замуж? — осведомилась я.

— Не знаю, — Лида пожала плечами. — Вряд ли!

— Так где же после возвращения Анна Степнова остановилась? — задала я один из наиболее волновавших меня вопросов.

— А разве вы не знаете? — удивилась Лида. — У Анжелики, конечно… После того как та маму буквально спасла, они с тетей Аней очень сдружились!

— Спасибо, — поблагодарила я Лидию, — вы очень мне помогли!

— Чем? — не поверила Лида Малахова и отмахнулась. — Вы и впрямь рассчитываете, что найдете убийцу? — засомневалась она.

— Обязательно, — пообещала я.

— Тете Лене что-то было известно, — со вздохом сказала девушка. Ее большие глаза наполнились слезами. — За что нам все это? — всхлипнула она. — За что?

Я не знала, что ей ответить, хотя обычно не лезла за словом в карман. Ну, чем не сюжет для мыльной оперы?! Высокое трагическое искусство! И все-таки Лиду Малахову мне было в самом деле жаль! Она почему-то внушала мне искреннюю симпатию! На прощание Лида оставила мне свой телефон.

— До свидания, — попрощалась я и вышла из кабинета начинающей визажистки. И почему это я, собственно, решила, что она начинающая?!

* * *

Когда мы подъехали к дому Анжелики, мне показалось, что от ее подъезда только что отъехала уже знакомая нам иномарка.

— «Рено», — отметила я.

— Ирина, с каких это пор ты импортными тачками увлекаешься? — осведомился Костя, притормаживая у только что побеленного бордюра.

— Да со вчерашнего вечера, — призналась я.

— Так ты думаешь, что это Андрей Нефедов только что побывал в гостях у докторши? — воскликнул Костя. — Не может быть! — Он не верил своим глазам.

— Может, и нет. — Я не стала настаивать. — Номер-то мы все равно не запомнили…

— А зря! — посетовал Костя.

— Зря, — согласилась я.