Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Склоненная в страхе голова. Румянец на щеках — то ли гнева, то ли смущения. Спасибо, Олейна, за науку. Вот её любимое выражение лица: ухватиться свободной рукой за кончик нерасплетённой косы, сверкнуть полными слез и страха глазами — легко изобразить, когда просто давишь эти чувства в себе, даже придумывать не надо. Любая ошибка будет так дорого стоить!

«Гнев убивает, дочь, как и страх. Всегда оставляй голову ясной. Помни, даже в самой безнадежной ситуации нужно бороться. Все закончится только тогда, когда ты сдашься, но тогда это будешь уже не ты», — и озаренные каким-то внутренним светом и силой янтарные глаза матери.

Прочь горечь от предательства, обиду, гнев и страх. Она выживет. Потому что её есть, кому ждать, ей есть, ради чего жить…

— Лейни, да что ж они говорят? Зачем привела ко мне таких хамов? — тихо и жалобно.

Как хорошо, что, не желая напугать подругу, она никогда не раскрывалась перед ней полностью, не показывала свою натуру, не рассказывала о своих мечтах и желаниях, разве что вскользь. Но видимо и этого оказалось достаточно. Хорошенькое круглое личико с первыми следами полноты искажается в некрасивой гримасе.

— Ты язык свой придержи, дура! Я тебе не «Лейни», а будущая Луноликая госпожа! И господин мой Кермет из тебя шлюхи да предательницы выбьет весь гонор! За счастье полагать будешь приблизиться к нему! — она срывается на визг, брызжа слюной, так, что Дийи невольно пятится прочь, чуть не попадая в объятия одного из тяжело дышащих и жадно оглядывающих её ладную фигуру уродов.

Теперь все становится понятней… Как она проглядела зависть? Как не поверила матери, словно видящей всех насквозь? Думала, что уже достаточно умна и сильна, а попалась, как наивный ребенок. Хотелось верить в дружбу, в искренность, в порядочность. Но ничего этого нет. И сердце словно покрывается коркой. Ноги немеют на миг, но это достаточно — тот, что с развороченным носом, хватает за косу, пытаясь намотать её на руку, так, что из глаз текут слезы. Потная грязная рука хватает грудь и в голове все мутится.

— А можа сейчас прям и развлечемся? — хриплый смешок и шаги.

Подойдет второй и… К горлу подкатывает тошнота, и она громко пронзительно кричит, так, что в ушах стоит гул, и чужая хватка ослабевает на полэстари. Это оказывается достаточно. Дрожащие пальцы смыкаются на потеплевшем оружии, нанося самый жестокий и подлый удар — между ног. Кровь заливает и её, и оседающего у её ног джаббе[1]. Раздается какой-то глухой звук — толстушка мешком падает на пол, тормозя второго нападавшего. Единственный шанс.

Дейи швыряет кинжал не глядя, понимая, что уже не сможет его забрать и кидается прочь, рывком распахивая окно. От удара рамы об стену стекло трескается, раня осколками, но это такие пустяки, что можно не обращать внимания. Прыжок — и она на улице. За спиной раздается злой рев, фонари тревожно мигают, но она специально кидает прочь с дороги, петляющей между домов. Лицо и руки заливает кровь, кружится голова и сбивается дыхание, но это все неважно. Есть только одна единственная цель — выжить. Къярш жжет руку, но она уже не видит, как на лезвии клинка на мгновение проступают чуть светящиеся буквы чужого языка.

«Будьте вы прокляты. Грязный город, мерзкая страна. Прозябающие в пустоте твари. Вы, не стоящие и слезы моей. Отрекаюсь»…

Знала ли она, что судьба совершит крутой поворот и уже спустя несколько джид беглянка официально произнесет эти слова? Что путь к заветной мечте будет открыт, но устлан отнюдь не розами? Судьба щедро дает своим избранникам, но и испытывает их, как никого другого.

[1]

Джаббе — наемник самой низшей категории, фактически уголовник из низов, не брезгующий никакой работой.

Глава 2. Новые знакомства

Прекрасное решение: я не должна быть слабой.

(с) Джон Фаулз. Коллекционер.

Прочь-прочь-прочь — выстукивает в голове навязчивыми молоточками. Как же глупо, мерзко, противно. Ноги оскальзываются на мокрой, развороченной боями земле, и Дейи чуть не падает — едва успевает схватиться рукой за ветку дерева. За спиной пока тихо, но страх гонит вперед. Ледяные пальцы вцепились в рукоять къярша так, что побелели от напряжения.