Змеиное гнездо

«Обстоятельства складываются не лучшим образом, и, похоже, война неизбежна. Чемберлен и Милнер собираются отказать Крюгеру и Сметсу в привилегиях, которые те просят сроком на пять лет. Теперь остается ожидать только взрыва. Люди, которые сделали так много для процветания страны, не потерпят, чтобы им отказывали в праве участвовать в решении собственных дел. Британский рейд в Южную Африку несколько лет назад закончился для англичан унизительно. Мы не можем допустить повторения позора. Ходят слухи, что Чемберлен посылает десятитысячную армию в подкрепление войскам, уже находящимся на юге Африки. Вы должны понять, что положение складывается крайне опасное. Время еще есть. Вы с мисс Милн еще не успели как следует пустить корни. Пока не поздно, вам обеим следует на ближайшем судне вернуться в Англию».

По-видимому, он не получил моего письма, потому что ни разу не упомянул о нем.

Я перечитала его послание. Кроме призыва к возвращению, в нем не было ничего примечательного.

Письмо Зиллы оказалось менее тревожным.

«Надеюсь, у тебя все складывается хорошо. Ниниан Грейнджер не устает повторять об угрожающей вам опасности. Он уверен, что вам необходимо вернуться. Он просил меня написать и попросить тебя о том же. Что я и делаю. Без тебя мне скучно. Моя жизнь ничем не наполнена. Я собираюсь немного попутешествовать. Несколько раз ездила в Лондон, но теперь думаю отправиться за границу. Может быть, это меня развлечет. Жаль тебя нет рядом, ведь мы могли бы поехать вдвоем. Надеюсь, ты скоро вернешься домой. Мы с тобой весело проведем время».

Я показала Лилиас письмо Ниниана. Прочитав его, она нахмурилась.

– Домой?! – воскликнула она. – Ни за что. Школа только-только начала вставать на ноги. Она так нужна здесь. Люди относятся к нам замечательно. Они же не собираются воевать с нами. В его настойчивости есть что-то истерическое.

– В Кимберли живут, главным образом, британцы.

– Но есть и буры, и местные – и все они очень дружелюбны.

– Итак, война не будет нашей… моей и твоей, Лилиас.

– Ты ведь не жаждешь вернуться?

Я колебалась. Я вспомнила, каким добрым и заботливым был Ниниан. Мне показалось многозначительной его настойчивость, которую Лилиас назвала истерической. Поразительно, но по прошествии такого долгого времени я все еще оставалась для Ниниана чем-то большим, нежели рядовой случай из его практики. Я с радостью поговорила бы с ним, но, увы, нас разделяло огромное расстояние. Так или иначе, но я начала размышлять над возвращением домой.

Не испытай я такого горького разочарования с Джеми, не выкажи Ниниан такого откровенного интереса к Зилле, я, наверно, могла проникнуться глубоким чувством к своему бывшему адвокату. Но после всех моих разочарований я не умела быть судьей… даже для самой себя. Возможно, со времени процесса я так и оставалась не в своей тарелке.

– Ну, и что же ты решила? – спросила Лилиас.

– Похоже, мы с тобой в самом деле становимся здесь своими людьми.

– И у тебя это получается даже лучше, чем у меня. Знаю, что это так. И потом – ты же не собираешься срываться с места всякий раз, когда что-нибудь напомнит тебе о прошлом?

– Пожалуй, нет.

– Что дальше? Ты напишешь ему?

– Наверно… нехорошо обижать людей. Лилиас кивнула.

– Сообщи, что его тревоги преувеличены. Здесь ничего не изменилось со дня нашего приезда.

– Ты права. – Лилиас в самом деле была права. Не могли же мы в самом деле сложить чемоданы и отправиться домой только потому, что получили письмо от Ниниана, до которого через тысячи миль дошли слухи о возможной войне.