Змеиный князь

Воины-призраки, вышедшие из хашшишина, исчезли, оставив после себя следы крови на клинках и кольчугах пилигримов. Оборотень сбежала, не дожидаясь исхода битвы.

– Не один кинжал ее не коснулся, – поспешил успокоить Мала капитан.

Хуфтор за все время сражения так и не покинул места утреннего ритуала, по-прежнему стоя на коленях и преклонив голову. Верн собрал похищенные кинжалы. Леопард, насытившись поверженным хашшишином, отправился спать. Мал вытер меч Рамзеса от крови и случайно подумал о том, что было бы неплохо, если тот примет первоначальный облик. Хепеш тотчас исполнил волю хозяина. Мал вложил меч в темно-зеленые ножны и пристегнул к поясу. После чего подобрал зеленый плащ хашшишина в качестве трофея и направился к Хуфтору, наконец окончившему совершать обряд.

– Из скольких сарацин должен состоять отряд нападавших, чтобы ты позволил себе прервать утреннюю молитву?

– Чтобы прервать путь каждого из нас, достаточно одного человека, – отвечал Хуфтор.

Пилигримы отправились на берег Нила, чтобы совершить омовение и очистить залитые кровью доспехи. Когда Илин сбросила с себя одежды и вошла в воды Нила, Мал стоял на песчаном обрыве. Он едва смог уловить взмах ее ног, как они чудесным образом слились в единое целое. В следующее мгновение Илин ударила по поверхности воды огромным рыбьим хвостом и нырнула в прозрачную глубину. Каждое ее движение излучало счастье, и Мал, наблюдая за подводным танцем Илин, освобождался от мучительных переживаний, преследовавших его в последние дни. Он дышал полной грудью и с каждым вдохом обретал утраченный покой. Когда Илин вернула себе привычный вид, Мал спросил у нее:

– Ты всегда молчишь?

Илин кивнула в ответ.

– Как ты понимаешь, что она говорит? – спросил Мал у капитана.

– Русалки не могут говорить в человеческом облике, или ты забыл об этом?

Мал и сам не знал, почему он задал вопрос о том, о чем знал давным-давно. Но у него не осталось сил, чтобы думать. Мягкие солнечные лучи обволакивали тело и клонили в сон. Мал нашел спящего леопарда, лег рядом с ним и заснул в ожидании счастливых сновидений.

ГЛАВА IX. НИБУР – ГОРОД ИНЖЕНЕРОВ

Хуфтор повел пилигримов дальше в сторону от реки, рассчитывая сократить путь до Нибура. Нил делал очередную петлю, и дорога вдоль берега заняла бы куда больше времени, чем та, что пролегала вдали от него. Весь следующий день путники монотонно покачивались в седлах и наблюдали однообразный пейзаж египетской саванны. Вечером они остановились в том месте, где накануне провели ночь бедуины. Там, где прошлой ночью горел костер, Морквард подпалил хворост, и Верн принялся за приготовление ужина.

Мал предложил леопарду лепешки и вяленое мясо, но тот отказался. Капитан с Илин поили верблюжьим молоком лошадей из широкой медной миски. Леопард степенно подошел к ним, дождался, когда ему поднесут белый как облако, напиток и принялся пить, аккуратно лакая языком.

Утром в лагере появился пожилой араб. Из одежды на нем была одна набедренная повязка. Его силы были на исходе: он тяжело дышал и едва переставлял ноги, с ужасом оглядываясь на кочевников, неспешно едущих вслед за ним на верблюдах. Их было четверо. Старик воскликнул:

– Не трогайте меня, – споткнулся, упал, поднялся, пробежал еще несколько шагов.

Его зрачки расширились, он задрожал. Из горла вырвался глухой звук:

– Мeртв, – и араб опять упал.

Над ним склонился Верн.

– Не дышит, – сообщил он после краткого осмотра.

Вскоре кочевники подъехали к лагерю и остановились чуть поодаль, явно опасаясь приближаться к леопарду, еще не успевшему открыть глаза после ночного сна. Один всё же преодолел страх перед пятнистым зверем. Он дружески поприветствовал Хуфтора, подошел к неподвижно лежащему на земле соплеменнику и, хитро улыбаясь, похлопал того по спине.

– Он мертв, – пояснил Верн.

Но кочевник продолжал улыбаться и тормошить бездыханное тело.

– Вставай, дорогой! Зачем улегся? – ласково спросил он.

Учтивое обращение к человеку, находившемуся в положении раба и, мало того, пытавшемуся совершить побег, смутило принца – он с недоумением посмотрел на Хуфтора. Тот улыбался. Кочевник, так и не сумев уговорить мертвеца вернуться с того света, сел рядом и затянул заунывную песню. Пение араба оборвал Морквард:

– Разве ты не понял, что твой раб мертв?

На этих словах лежащий на земле старик жадно втянул в себя воздух.

– Я живой! – сказал он, повернувшись к Моркварду. – Деньги давай! – эти слова ожившего трупа были уже обращены к сидевшему рядом с ним кочевнику.

– Собачий сын! – выругался тот, и добродушное выражение исчезло с его лица. Он достал из кошелька несколько серебряных монет, отдал их, немедля встал с земли и пошел к верблюдам.

Старик отправился вслед, весело подражая походке молодого кочевника. Так же, как и все остальные, он сел на подоспевшего к окончанию представления пятого верблюда и поехал своею дорогой.

– Они поспорили, – объяснил Хуфтор, – и старик выиграл.

– И в чем же заключался этот спор? – поинтересовался Морквард, почесывая за ухом.