Знаем ли мы свои любимые сказки? Скрытый смысл, зашифрованный сказочниками. Читаем между строк

Он был желанным и любимым ребенком. Его отец - сапожник Ханс и мать - прачка Ханна Мария очень любили друг друга. Они были бедны, но сына мечтали приохотить к учению, а не отдать в люди или на фабрику. Еще была бабушка, забегавшая каждый день проведать внучка, в котором она души не чаяла. А у бабушки был дедушка (то есть ее муж, конечно). Слыл он чудаковатым, потому что, умея прекрасно вырезать по дереву разные фигурки, раздавал их совершенно бесплатно уличным мальчишкам. Согласитесь, это было, мягко говоря, странно. Эта странность стала семейной чертой в роду Андерсенов. Отец Ханс, задумчивый и рассеянный, часто опускал руки за сапожным станком, размышляя о дальних странах. Его томила страсть неведомого (вот оно - романтическое восприятие жизни), которая сначала заставила принести в дом потрепанные томики «Тысячи и одной ночи», а потом решиться на настоящее путешествие. Правда, для этого пришлось записаться в солдаты. А кто знает - вдруг ему повезет? Наполеон ведь тоже начинал с нуля.

Но Андерсену-старшему не повезло. Из похода, даже не побывав в сражении, он привез не славу, а тяжелую болезнь. И вскоре умер от чахотки. Маленькому Гансу остался кукольный театр, сделанный отцом: деревянные принцессы и королевы в костюмах из лучших лоскутков, которые нашлись дома. Театр и сказка слились воедино в мир несбывшихся надежд.

Оставшись без мужа, прачка Мария работала по чужим домам не покладая рук. Но из нищеты выбиться не могла. Не смогла дать сынишке и образования. В народной начальной школе Ганс прослыл дурачком, мальчишки задирали и били его. Именно там, в школе, Ганс приобрел самый страшный комплекс в своей жизни - боязнь сойти с ума, как его бедный полоумный дедушка. Мальчишки быстро перенесли свои насмешки с деда на внука. Ганс отказался ходить в класс. А на платную школу денег не было. Так что большую часть времени Ганс сидел дома один - читал скромный запас отцовских книг, сочинял «пьесы» для своего кукольного театра, разыгрывал их перед соседскими малышами. Малыши никогда не насмехались над ним. Часто Ганс целыми днями просиживал в городской богадельне. Старики и старушки тоже не смеялись. Наоборот, весь день готовы были разговаривать с ним, а что еще интереснее - рассказывать старинные сказки, предания, легенды. Вот где Андерсен прошел настоящую школу сказок.

Однако нужно было думать о будущем. И юный Ганс решил идти искать счастье. Куда? Конечно, в столицу - Копенгаген. И вот в сентябре 1819 года древний Город Башен встретил четырнадцатилетнего искателя счастья мелодичным перезвоном колоколов и шуршащими под ногами золотыми листьями.

Представляете, с несколькими талерами в кармане мальчишка, ни разу не выходивший за стены родного Оденсе, отправился в путешествие, бросив маму и дом. Зачем? Неуклюжий, нелепый, мечтательный и восторженный, с чудовищным местным выговором и парой рекомендательных писем к совершенно незнакомым людям, он отправился в огромную столицу искать счастья. Какого?

Поразительно, но подросток, постоянно что-то сочинявший - стихи для мамы или пьески для своего кукольного театра, сентиментальные истории для старушек из богадельни или страшные сказки для соседских малышей, - он не видел в этом своей судьбы. Он вообще не собирался стать писателем. Помните, как Гофман и не думал о литературе, мечтая сочинять музыку? А вот мечтой четырнадцатилетнего Андерсена был театр. Он уже посещал полуразвалившуюся сцену в Оденсе. Благодаря знакомому театральному служителю даже выходил несколько раз в массовке. Выучил наизусть стихотворные драмы обожаемого датского драматурга Эленшлегера (сам начал писать ему в подражание). Словом, он мечтал найти свое счастье на сцене Королевского театра в Копенгагене и в первый же день, окрыленный, отправился туда.

В фойе знаменитая балерина презрительно взглянула на сгорбленного мальчишку, который собрался танцевать перед ней, размахивая шляпой вместо бубна. Директор театра недовольно морщился, отворачиваясь от юного кандидата в актеры. Одни принимали его за нищего, другие просто за сумасшедшего.

А деньги, как им и полагается, быстро таяли. Однажды на спектакле Ганс упал в обморок, и только кусок пирога случайной соседки спас его. Иногда выручали обеды у немногочисленных знакомых. Там Андерсенапоказывали как диковинку. Сколько таких благотворительных обедов будет в его жизни - обедов, сдобренных «милосердием», больше похожим на издевательство. Ему не прощалось ни местного выговора, ни провинциальности манер, ни недостатка в образовании. Окружающие всю жизнь относились к Андерсену по-свински. Крайне доброжелательного - его считали навязчивым, восторженного - недоумком, чувствительного - слезливым. Почти каждый, в чей дом он заходил (а он никак не мог понять, что нельзя просто так приходить к людям), считал своим долгом всячески раскритиковать его. Тех, кто не оскорблял и не осаживал, можно пересчитать по пальцам.