«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

— Обычно люди, которые приходят в монастырь, чтобы стать монахами, страдают от многих страстей, и пройдет много лет борьбы, прежде чем они от них исцелятся. Для исцеления недостаточно одной молитвы, необходимо также послушание монаха и терпение духовника. Некоторые монахи обладают сильным телом, и, когда они проявляют непослушание, в них говорят тело и страсти.

— Обычно игумены, обретя мирскую известность и принимая мирские почести, бывают очень строги и бездушны к монахам. Они совсем не заботятся о них.

— Когда человека презирают, он становится свободным. Так случается и в монастыре. Когда монаха презирают, он может жить как исихаст. Если же кого-то считают выдающимся, тогда другие монахи осуждают его, и он сам старается, чтобы хорошее мнение о нем не пропало. Таким образом, он сам становится несвободным.

— Когда я жил на Святой Горе и молодые монахи творили бесчинство, старые монахи говорили: "Хорошо, что не хуже". А мы сейчас говорим: "Хорошо, что хоть так".

— Одно дело — психологическая любовь, другое — платоническая, и третье — любовь Божественная. Некоторые ошибочно трактуют фразу святого Игнатия Богоносца: "Моя любовь распинается", так как они смешивают ее с человеческой любовью. Но и те, кто их осуждает, тоже ошибаются. Из критики не выходит ничего хорошего. Если мы хотим что-то сказать, мы должны хорошо разобраться в том, что конкретно имеет в виду другой человек и что он хочет сказать. И писать следует большей частью положительно, т. е. исправлять ошибку другого каким-то положительным способом. Главное, мы должны сказать, что любовь есть плод познания Христа через созерцание Божественного света, т. е. человек познает Христа через созерцание и любит Его. Следовательно, любовь Христа имеет другую природу.

— Я многое пережил в своей жизни. То, что я пишу в книге, Господь написал сначала в моем сердце.

— Таинственно действует Дух Святой в сердце человека: без насилия и принуждения, не обременяя нас обязанностью быть благодарными. Часто Он не проявляется ясно, ибо в естественном для нас падшем состоянии даже сия малейшая мера благодарности ложится обязывающим и понуждающим бременем на человека.

— Книги святых отцов надо читать с простотой — для того, чтобы совершенствовалась молитва, а не для того, чтобы стараться проанализировать умом или запоминать их. Так сердцем будет постигаться смысл отеческих слов, и они станут нашей жизнью. Из современных богословов я читал немного. Кое-что я читал в Париже.

— Я много страдал и только гораздо позднее понял, что все происшедшее со мною — память смерти, страх, покаяние, плач — было лишь предуготовлением к тому, чтобы я постиг слово Старца Силуана.

— Христос сказал: "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева"[603]

, — потому что тогда люди еще не ведали всемирного — вселенского — значения Христа и не могли понять Его.

— Божественная благодать возрождает человека. Она преображает даже голос человека, делает его прекраснее, чтобы лучше доносить истину. Возрожденные люди проповедуют живую истину иным голосом.

— У возрожденного человека гнев преобразуется в силу неудержимого стремления к Богу.

— Покаяние вначале проявляется в воздержании от страстей и в противлении им, затем — в неудержимом порыве к Богу.

— Прилепляясь к Богу, ум становится чистым. Тогда мы не даем ни малейшего внимания соблазнам. Происходит как с машиной, проезжающей мимо собаки: та бежит вслед с лаем, потом устает и замолкает. Так же и в искушениях ум должен прилепляться к Богу и не думать ни о чем другом. Таким способом мы боремся с искушениями.

— Гордый человек обращен на себя. Когда он [теряя контроль] выходит из себя, он становится чудовищным, будучи способен дойти даже до преступления.

— Духовное рождение человека сотрясает весь мир, подобно тому как [сотрясается все вокруг], когда самолет преодолевает звуковой барьер.

— Любовь к Богу рождает святое дерзновение.

— Страх Божий есть дар свыше, а не результат действий человека.

— Десятилетиями я молился молитвою, подобною молитве Христа в Гефсиманском саду.

— Страшная боль — молиться со слезами о всем мире и чувствовать равнодушие людей, которых не занимает вопрос спасения.

— Иногда я чувствовал боль в груди с каждым ударом моего сердца. Оно истаивало, как свеча. Когда же врач сделал мне кардиограмму, он сказал: "У тебя сердце как у маленького ребенка". Иногда сердце бьется так сильно, как будто вот-вот разорвется, но при этом оно совершенно здорово.

— Одно дело — психологический страх, и другое — страх духовный. Психологический страх приводит в отчаяние и парализует человека. Духовный страх воодушевляет человека до самой смерти. Страх Божий отличается от животного инстинкта.

— Четверть века я плакал на Святой Горе о своих грехах и о всем мире.

— Ужасающее явление бывает в христианской жизни. Иногда кажется, что Богу недостаточно наших усилий в борьбе: Он как будто не слышит нашего крика. Так живется истощание.

— Бывали моменты, когда я терял молитву и не мог творить ее даже устами.