Знающий не говорит. Тетралогия

Вечером пошел дождь, и не просто дождь, а настоящий ливень, который хорош в разгар лета, а ранней весной превращается в издевательство. Вся Ореховая лощина моментально превратилась в хлюпающее болото, и ни о каком пристойном отдыхе речи идти не могло. Наемники, всякий на свой лад, изошли руганью, памятуя о том, что дежурить всю ночь под проливным дождем придется именно им. Людям легче, они пустили по кругу флягу с крепким ячменным самогоном и кое-как согрелись. На Альса, лишенного такой возможности, они смотрели со всем возможным сочувствием, и дежурить он остался первым.

Именно в такие ночи, темные и сырые, Альс мог как никогда по достоинству оценить качества, доставшиеся ему от предков. Чтобы разглядеть хоть что-нибудь в окружающей тьме, часовой-человек должен был отойти подальше от костра, повернуться к свету спиной и напряженно вглядываться в непроглядную черноту леса, оставаясь при этом удобнейшей мишенью и первым претендентом в покойники при нападении на спящую стоянку. Эльфу же не требовалось подобных подвигов самоотверженности, все заросли вокруг открывались ему, как на ладони, прямо с самого удобного места возле огня. А все, чего не хватало глазам, дополняли уши, даром, что ли, острый слух эльфов вошел в поговорки и присказки. Но Альс не был бы чистокровным сидхи, если бы не обошел для порядка весь лагерь, прежде чем умоститься на сырой коряге и подставить теплу скрюченные пальцы. За голыми ветками орешника светились глаза по-весеннему тощего зайца, хрустнул тонкий ледок под чьей-то лапой – это жил ночной жизнью лес, жизнью правильной и праведной, заповеданной Творцом.

Нили старалась подобраться незаметно и неслышно, но с Альсом подобный номер не прошел.

– Что-то с Дэнзэлом? – осведомился Альс, не поворачивая головы. – Жар начался?

Девчонка от неожиданности ойкнула.

– Не-а. Спит, и жара нету.

– Так чего ты тут забыла? Ложилась бы спать, как все остальные.

– Я, энто… ну… навроде, – пробормотала Нили. – Навроде спасибо сказать.

Она уселась рядом, одновременно стараясь заглянуть Альсу в глаза и не коснуться его плеча.

– Будь добра, отстань. Ничего хорошего я для тебя не сделал и делать не собираюсь.

– А вот и неправда ваша… – горячо зашептала девушка. – Нешто я не помню, как вы отказом ответили… ну, тогда… когда они… когда… в общем, сталось… со мной. Да еще парнишку вашего прогнали. Ну, того самого… Грином которого кличут.

Почувствовав, как к горлу подкатывается желчная горечь, Альс невнятно хмыкнул. Вот уж чего не делал, так это не насиловал женщин. Убивать убивал, и не раз, о чем никогда не сожалел. Некоторых из них, выдайся такая возможность, следовало умертвить еще раз пять подряд без всякой жалости.

– Я поспервоначалу-то думала, что побрезговали, а потом понятно стало, что вы не такой… ну, как эти.

Альс неслышно рассмеялся, девчонка уже не раздражала.

– Я действительно «не такой». – Он, отодвинув прядь волос с виска, показал Нили классическое заостренное эльфье ухо. – Не великую же тайну ты открыла, человечек.

– Вам смешно, а мне горе, – обиженно заметила девушка.

– Надо было сидеть в своей деревне и не соваться на большой тракт. Здесь сыщется немало охотников до женской плоти. Да что я тебя учу, ты теперь сама ученая.

– А куда деваться-то прикажете, коли из дому гонят. В речке топиться?.. Ретегин обещался жениться… другую взял. У мачехи дите померло – опять я виновата. Ем много, толку мало. Нахлебница я, вот как говорят. Вот и подалась в Квилг. – Она потерла кулаком сухие глаза.

– Если ждешь, что жалеть стану, то не жди, не дождешься, – резко буркнул эльф, надеясь, что девчонка обидится и уйдет.

– Да вовсе я не жалуюсь. Я так, поговорить просто. Нешто я с кем тут поговорить могу? Вот в Долье, говорят, житье полегче, чем в том Квилге распроклятом. Город большой, работы много…

Вот чему Альс никогда не уставал удивляться, чем восхищался и чему даже порой завидовал, так это умению людей видеть надежду там, где оной и быть не может, верить и надеяться на лучшее. Всегда и везде. Вот так вот слепо верить, что за поворотом дороги поджидает удача и лучшая доля, разве это не лучший дар Творца? Долья, конечно, девчушку здорово разочарует. Разросшийся на военных поставках городишко являл собой неоглядное скопище грязных лачуг вперемешку с дешевыми кабаками и борделями, и любая жизнь не стоила там и погнутого медяка.

– А чем Квилг тебе не приглянулся? – поинтересовался Альс.

– Дык хозяин проходу не давал… хозяин лавки, значицца… Хозяйка била чем ни попадя, и скалкой, и метелкой, хозяйкина дочка чуть глаз железякой, ну, которой волосы скалуют, не выколупала. Разве ж это жизнь?

– А теперь, значит, лучше?

– Хуже, – согласилась Нили, погрустнев. – Я дурная была, сначала думала, хуже, чем в деревне, нету, затем думала, что в лавке удавиться можно, а теперь и не знаю.

«То ли еще будет», – мрачно подумал Альс.

– Сколько же тебе лет, человечек?

– Осьмнадцатый пошел, – гордо заявила девушка.

– Иди спать, до рассвета осталось не так много, – сказал Альс уже совершенно беззлобно. – Посмотри, как там Дэнзэл, и ложись.