Знающий не говорит. Тетралогия

И точно, в течение следующего часа на голову несчастного эльфа вылилось столько помоев, что немудрено было бы захлебнуться в мутном потоке грязных сплетен, вздорных обвинений и гнусных измышлений. И будь у Ириена волосы подстрижены так же коротко, как у Ролара, они бы встали дыбом. Выяснение, что есть правда, а что ложь, заняло бы три эльфьи жизни, а разоблачение – и того больше. Несколько раз Альс едва сдержался, чтобы не выскочить прочь, заткнув плотнее уши, а ведь его мало что могло смутить. Потом девятый вал похабени и преступлений, достойных самого мерзкого бандитского притона, постепенно сошел на нет, и Ролар уже рассказывал о некоторых странностях иных своих коллег. Этого добра тоже хватало. Ириен честно старался разобраться, где диковинные вывихи не совсем здорового разума, где невинные развлечения, а где сокрыта некая тайна.

– У меня такое ощущение, что пришлось искупаться в выгребной яме, – выдавил из себя эльф, когда рассказ был окончен.

– А каково там жить, можешь себе вообразить?

– С трудом.

– И что ты теперь будешь делать со всей этой информацией?

– Буду сортировать. Ты позволишь мне немного поработать здесь?

– Да сколько угодно! А вот и Тимарэт с хассаром.

Женщина внесла поднос со снежно-белыми чашечками из тонкого китантского фарфора, над которыми струился розоватый парок. Терпкий аромат с легчайшей древесной нотой, как и полагается, мгновенно заполнил комнату, выдавая высший сорт заморского продукта. Сделав первый глоток, Ириен зажмурился от удовольствия. Сколько он уже не пил настоящего хассара? Год, два? Видят Светлые боги, все, что варили в дорогих заведениях по эту сторону Вейсского моря, можно смело именовать помоями. Но Ролар и его жена знали толк в приготовлении и питье прекрасного напитка. Пили в полнейшей тишине, прислушиваясь к внутренним ощущениям, наслаждаясь прихотливыми оттенками горечи, переливами терпкой сладости и намеками на маслянистость. Считалось, что хассар бодрит без возбуждения, пробуждая память и обостряя чувства, заставляет по-другому взглянуть на события прошлого и углядеть прозрачные знаки грядущего в тонком узоре настоящего.

– Вы настоящая мастерица, р'ои, [25]– искренне похвалил Ириен.

– Верь ему, Тим, – подтвердил волшебник. – От моего старинного друга похвалы без причины не дождешься, а он выпил целое море хассара.

Тимарэт смущенно улыбнулась.

– Ну, подлинного хассара в этом море от силы наберется на маленькое мелкое озеро, но ваше угощение увеличило его глубину.

– Эк ты загнул. Я вижу, в Маргаре ты поднаторел в искусстве изящных комплиментов. Хотя, что я такое говорю, ты всегда умел сказать женщине что-нибудь милое и приятное.

Ириен в ответ только руками развел. «Кто? Я?! Выдумки и сплетни. Не верьте, прекрасная, не верьте, я сущий зверь». Ресницы Тимарэт взметнулись ввысь, как птичьи крылья. «О, эти самодовольные мужчины, они вечно придумывают небылицы и о себе, и о других. Уж дозвольте мне самой судить, кто здесь зверь». «Уж и не скажи ничего». Тихий вздох Ролара был весьма красноречив и, услышанный, повлек за собой нежный поцелуй.

Что ни говори, а иногда быть эльфом среди сородичей очень приятно. Приятно ощущать себя полностью понятым, свободным от подозрений в неискренности и высокомерии. Умение понимать собеседника почти без слов, лишь по неуловимым движениям, полувзглядам, значению сложенных рук иногда принималось чужаками за мысленную речь, редкое волшебное искусство – мыслеязык, беседу разумов. Впрочем, ничего удивительного, за века самоизоляции об изобретениях эльфов чего только не придумали и помимо умения читать мысли. Истина же, как всегда, от мудрецов ускользнула. Зачем лезть в чужие мозги, когда есть множество способов выяснить самые потаенные мысли собеседника, начиная от особого построения фраз и заканчивая наблюдением за его телодвижениями, которые подчас красноречивее любых слов.

Однако хассар сделал свое дело, Ириен с тщательностью и вниманием принялся сортировать полученные от Ролара сведения о собратьях по магическому дару и профессии. Постепенно отделяя явно сумасшедших от просто странных, ренегатов от законопослушных магов, ортодоксов от смутьянов, начинающих от многоопытных, слабых от сильных, везунчиков от неудачливых. И так дальше и дальше, шаг за шагом сужая крут подозреваемых.

Ролар с восхищением наблюдал, как вощеная доска покрывается замысловатым рисунком, состоящим из множества символических фигурок, соединенных между собой в определенной последовательности. С этой техникой волшебник-полукровка был знаком не понаслышке, он и сам нередко ею пользовался, когда требовалось в хаотической случайности событий, фактов и персон найти логику. Но охватить, как это делал Альс, сразу несколько сотен никак не связанных меж собой звеньев он не мог. Когда-то в древности мудрецы таким способом гадали, причем тем точнее, чем больше о себе и своей жизни рассказывал заказчик. В конце должен был получиться законченный узор, который можно трактовать вполне однозначно.