Знак драконьей крови

Норисса снова рассмеялась и опустилась перед ним на колени.

- Бедный мой Байдевин! С тех пор как мы впервые встретились с тобой, я не принесла тебе ничего, кроме беспокойства, - ее улыбка погасла, и на лице появилось серьезное выражение. Она слегка пожала ему руку. - У меня такое чувство, словно я долгое время отсутствовала и теперь рада вернуться к своим старым друзьям.

Байдевин почувствовал, как у него начинают пылать щеки, и надеялся, что Норисса не услышит, как сильно бьется его сердце. Ни на минуту он не забывал, что все глядят на них, и ему захотелось уединиться. Однако, прежде чем он успел открыть рот, Норисса глянула куда-то ему за спину и радостно воскликнула:

- Медвин! - и она бросилась через всю комнату навстречу магу, который как раз входил в дверь.

Байдевин молча вышел.

Этот день Байдевин провел с Босром. И много последующих дней тоже. Его военные познания и опыт, а также сведения о последних шагах, которые предпринимал Тайлек в Дромунде, оказались очень полезны совету повстанцев.

По сообщениям, которые поступали из различных лагерей мятежников, Байдевин определил, что после своего возвращение в Сайдру Тайлек двинулся к Актальзейскому замку. Гонцы-скороходы принесли приятную весть о том, что тойль начал расти по всей стране, так же как и прочие растения, которых давно не было видно. Когда же он получил сообщение о том, что возле Стаггетского поместья, прямо напротив них - стоило только пересечь реку собирается целая армия, его взволнованной радости не было предела, и он ждал теперь только подкрепления, которое должны были прислать верные союзники его дяди.

Он старался изо всех сил, пытаясь быть максимально полезным. И еще он работал до изнеможения, чтобы усталость помогла ему забыть о странных чувствах, которые нарушали его ночной покой и врывались в его утренние размышления. На протяжении многих дней он был так занят, что почти не видел Нориссу, но забыть о ее присутствии ему никак не удавалось - он ощущал его постоянно.

Каждый день перед самым рассветом он притворялся спящим, когда Медвин вставал и уходил, чтобы встретиться с Нориссой. Маг и его ученица уходили в зеленеющий лес и уединялись там, надежно укрытые пологом медвиновского маскирующего заклятья, а гном смотрел им вслед до тех пор, пока серебристое сияние волшебного посоха не исчезало между деревьями. Когда, все еще ранним утром, Норисса возвращалась, он мог увидеть ее с остальными женщинами, собирающей свежие травы и коренья, которые разнообразили теперь их пищу. Рыбы и мелкой дичи теперь было предостаточно, и Байдевин иногда слышал, как Норисса восхищается удачливостью очередного охотника. По вечерам Байдевин возвращался в домик, чтобы съесть приготовленный Нориссой ужин, и она тоже бывала там, делясь с ними последними деревенскими новостями. Байдевин видел на ее лице оживление и чувствовал ту любовь, которую она начинала питать в отношении жителей деревни и всего этого края.

Так прошло полмесяца. Однажды вечером, за ужином Норисса, как всегда, оживленно рассказывала, как прошел ее день, а Байдевин молча слушал, уставившись в тарелку с едой, и размышлял о том, что и ту малость, что принадлежала ему в ней, он теряет, уступая ее этому унылому, полумертвому краю. Эти мысли настолько испортили ему аппетит, что он даже не смог доесть свою порцию.

Этой ночью Байдевин спал очень мало и встал раньше Медвина. Дождавшись Нориссу у дверей дома Кхелри, он, прежде чем она успела выразить свое удивление, схватил ее за руку и повел в лес позади деревни.

- Пойдем пройдемся со мной, Норисса. Нам нужно многое решить.

Норисса замедлила шаги.

- Я должна дождаться Медвина. Он будет беспокоиться, куда я девалась.

- Нет. - Байдевин солгал быстро, прежде чем мужество успело ему изменить. - Я предупредил мага, что мне нужно поговорить с тобой, и он согласился перенести ваш утренний урок.

Норисса выглядела озадаченной, однако пошла за ним, ни о чем больше не спрашивая. Байдевин вел ее все дальше, но его радость, которую он испытал при виде такого безграничного доверия, была омрачена ложью и чувством вины.

Только что рассвело, когда они пришли на небольшую поляну. Лучи солнца пронизывали кружевное покрывало листвы, играя со светом и тенью. Сам воздух казался зеленоватым, и круглые пятна света ложились на листья, на стебли травы и на стволы деревьев. Языки утреннего тумана, словно безутешные души мертвых, колебались и змеились под ногами.

На поляне Норисса пустилась в пляс, длинные ее косы взлетели в воздух, а платок трепетал за плечами. Байдевин наблюдал за ней, опершись ногой о ствол упавшего дерева, и улыбался вопреки свой воле - так заразительна оказалась ее веселость.

В конце концов Норисса уселась на пенек рядом с ним, скромно натянув до лодыжек длинную коричневую юбку. Она вздохнула, и протяжный ее выдох закончился громким радостным звуком. Теперь она сидела и барабанила пятками по пню.

- Никогда я не чувствовала себя такой счастливой... такой полной и живой.

Байдевин кивнул:

- Конечно, долгий сон освежил тебя.

Норисса немного помрачнела.