Знак Моря

«Большой Баклан» был охвачен пламенем от клотика до ватерлинии. А на борту были распяты Протеро и те из их товарищей, которых Рол оставил глядеть за судном. Дюжина моряков корчились в пламени, меж тем как их мышцы и сухожилия рассыпались пеплом, кожа уже вся почернела, волосы пылали. Смола на конце обрубка Протеро полыхала ярким факелом, так что казалось, он истекает огнем, точно кровью. Глаза его уже иссохли, а лицо сморщилось до величины детского.

Рол подплыл к корабельному борту и вытянулся на воде, взирая на пожар. «Большой Баклан» стонал и трещал в предсмертных муках, горящие обломки сыпались с временных рей, точно кометы, с шипением погружаясь в воду повсюду вокруг. На борту раздался резкий грохот, бриг содрогнулся, в воздух взлетел настоящий фейерверк. Это взорвался, вспыхнув, небольшой заряд для вертлюжной пушечки. Корабль стал крениться, огонь злобно шипел у ватерлинии, бросая вызов прохладной тьме моря.

Рол с усилием отвел взгляд от сморщившегося лица Протеро и поплыл вокруг кормы «Большого Баклана». Стекла кормовых окон лопались с пронзительным треском, пламя жадно вырывалось оттуда и лизало гакаборт. Ярость Рола остыла, осталась лишь холодная зола. Он уставился в сторону горизонта, где небо светлело, предвещая утро. Но ничего не увидел. Он был слишком низко в воде, сказывались тяжесть сабли и капитанского пистолета у пояса. Он лежал на плаву у гибнущего корабля, который был его домом, не обращая внимания на мольбы и крики поискового отряда, уже успевшего добраться до пляжа. Наконец, когда на восходе ревущее пламя побледнело, он повернулся в воде и опять поплыл к берегу, смертельно измученный.

Глава 17

Место рождения человека

– Мы их видели со скал. У самого горизонта, – сказал Элиас Крид, бледный под краснотой солнечных ожогов. – Два бьонийских крейсера, идущих на югоюгозапад. Не иначе как посылали лодки за риф в течение ночи.

– Мы были судном Купеческого Союза, – вознегодовал молодой Михал. – О чем они думали?

– Флажка нет. Унесло в бурю, – ровным голосом сказал ему Рол. – Они приняли нас за спутник приватира и послали своих, не задавая особых вопросов. Они распинают пиратов, а нас они как раз за таковых и приняли. – Говоря, он поглядел на Крида и Галлико, а затем опять отвел взгляд, устыдившись своих низких мыслей.

– Я тебя не корю, у тебя горе, – сказал Галлико. – Беду на вас навлекла «Гадюка», и за это от всего сердца прошу прощения.

– Прощения! – вскричал Джуд Мохран с красными глазами. – Мой брат был на этом корабле. Он провел его сквозь бурю, когда не справлялись многие другие, и с ним расправились, как с гнусным разбойником! – Мохран был невеличкой, но стиснул кулаки так, как если бы собирался обрушить их на Галлико.

– Достаточно! – резко произнес Рол. – Нам надо похоронить двух товарищей и спасти все, что можем из имущества.

– Мы на берегу пустыни в сотнях миль от чего бы то ни было, – заметил Бартоломео Гейган, молодой моряк с Корсо, тихо и холодно. – Какой в этом смысл?

– Можешь сидеть и ронять слезы в Предел, если угодно, – огрызнулся Рол. – Но я намерен жить дальше. Теперь на ноги, все вы.

– Ты не можешь нам приказывать, – сказал Мохран. – Твои полномочия сгинули с кораблем. Теперь ты для нас ничто.

– Тогда ступай своей дорогой, Джуд, – спокойно предложил Рол. – Я тебя не держу. – Он встал на колени в песке и принялся рыть руками. Галлико и Элиас мигом присоединились к нему, а немного погодя и еще четверо баклановцев. Слезы бежали по лицу Мохрана, швырявшего песок прочь от себя, но больше он ничего не сказал.

Два года Рол ходил на «Большом Баклане», и многие из тех, кто погиб пригвожденными к горящей обшивке, все это время были его товарищами. Вместе с Протеро он плавал втрое дольше. По какойто причине, преклонив колени в жарком песке, меж тем как восходящее солнце яростно и безжалостно било ему в спину, он чувствовал, что это его прошлое опять настигло его. Было в его жизни нечто, не желавшее от него отставать, неподдающееся и неискоренимое, как отметина на его ладони. Оно спало целых семь лет, но теперь опять пробуждается. И вот он глубоко рыл песок, готовя могилу для большего, чем два трупа. Перед ним встали новые задачи, и охватившая его белая ярость поможет их выполнить.