Знак Моря

– Капитаны кораблей, – ответил ему Галлико, не встречаясь с ним взглядом. – Без них мы скатились бы до кремневых топоров и луков. Не суди нас слишком сурово, мальчик, большей частью здесь живет смиренный народ, многие вольноотпущенники или осужденные вроде Элиаса. Мы не корчим из себя одну из мировых держав. – Глаза его опасно засветились.

Рол положил ладонь на мускулистое и жилистое предплечье полутролля.

– Знаю. Прости. – Возможно, от выучки Пселлоса в нем осталось больше, чем он думал. Или, наверное, он ожидал чегото иного. Это был не сказочный город, а всего лишь приют беглецов.

Они присоединились к толпе у одного из очагов. Их угостили олениной и жареной зайчатиной и дали пухлый бурдюк вина. Полутролля хлопали по спине, шумно приветствовали и одаривали радостными возгласами, и число народу вокруг троих потерпевших кораблекрушение росло по мере того, как распространялась новость об их присутствии. Вскоре уже несколько десятков, тесно их обступив, сидели на корточках и обгрызали мясо с костей, передавая друг другу кубки темного вина, смеясь и болтая. Галлико не упоминал о выпавших им испытаниях и все же создал некий рассказ о своих приключениях с тех пор, как покинул город – яркий многоцветный ковер, только свет и ни одной тени. Это была откровенная сказка, но как раз такое требовалось слушателям, как понял Рол.

Жизнь их была слишком отчаянна, чтобы позволить себе иное. Наблюдя за ними, он ни о чем так не вспоминал, как о кухнях в Башне Пселлоса, где поварята дрались изза объедков после одного из блистательных пиров хозяина. Эти люди были самого разного возраста. Одевались они в пестрые лохмотья и полувыделанные звериные шкуры, хотя коекто красовался в богатых нарядах, отделанных кружевом или расшитых жемчугом, без сомнения, доставшихся им среди морской добычи. Какаято девочка пробилась сквозь тяжко пахнущую толпу и уселась близ Рола. Не более десятиодиннадцати лет, но тревожаще взрослые глаза. Он мягко убрал ее ладонь из своей промежности и с мольбой уставился на Галлико.

– Нет, Дженра, не трогай его. Поцелуй его, и хватит. Она притянула к себе лицо Рола и поцеловала его в губы, затем улыбнулась блаженно и отсутствующе и, свернувшись с ним рядом, тут же уснула.

Звериная морда Галлико плохо подходила для выражения сочувствия, но глаза его пылали. Он погладил золотую голову спящей, точно собачью.

– Дженра пробыла какоето время игрушкой бьонийских пехотинцев. Ее продали работорговцу Купеческого Союза, а освободил ее Артимион. Он распял капитана того корабля, а команду скормил акулам. Думаю, он был милосерден.

Девочка захныкала во сне, женщина средних лет с иссушенным горем лицом подняла ее и унесла, негромко напевая.

– Все здесь могли бы порассказать о себе нечто подобное, – неумолимо продолжал полутролль. – Мы сейчас на материке Бьон, а не на Семи Островах и не на Мамертинах. Здесь человек сделал свои первые шаги, и говорят, делая последние, тоже приковыляет сюда.

– Когда ктото в большом мире думает о Бьоне, это вызывает картину старой империи, великих воинств и прославленных битв, – сказал Рол. – Я понятия не имел, что бьонарцы все еще вроде этого.

– Когда находят время, – крякнул полутролль. И подтолкнул Крида: – Эй, господин осужденный, не увлекайся вином, ночь еще только начинается.

Крид вытер губы. С тех пор как они вступили в город, он не произнес ни слова.

– Элиас, – сказал Рол. – С тобой все как надо?

Крид кивнул, но глаза его были подозрительно яркими.

– Я не пил оксьеррского свыше одиннадцати лет. Я нашел путь в единственное место на свете, где я свободен и могу не оглядываться через плечо, на бич надсмотрщика. И нынче ночью выпью, сколько смогу удержать. – Но это звучало не как у человека, намеренного праздновать, а скорее как у того, кто стремится к забвению.

Явилась Мириам, распихивая локтями толпу и воздев над головой мушкет. Рядом с ней держался некто черный, бочкообразный в запятнанной солью коже, шагавший враскачку, как тот, кто недавно сошел на берег. Толпа расступалась перед этой парочкой, задорно ее приветствуя. Парочка остановилась перед Ролом.

Спутник Мириам в упор уставился на него. Лицо темное, как влажная сырая шкура, нос широкий и полный, губы складчатые, но глаза льдистоголубые, казалось, вбиравшие свет огня и удерживавшие его, пляшущий в зрачках. Вздрогнув, Рол понял, что в этом человеке тоже есть Кровь. Его глаза напоминали глаза Рауэн. И глядели с той же холодной неумолимостью.

– Я Артимион. Галлико, пошли куданибудь отсюда, – сказал он. Его взгляд ни на миг не отпускал взгляд Рола. – Нужно поговорить кое о чем таком, чего не стоит говорить здесь. – Одна его кисть покоилась на гнутой рукояти короткого меча у пояса, пальцы были толстыми, как сосиски.

– Проводи своих друзей.