Знак небес

– Отвечаю, – вздохнул Минька. – Нужно приготовить смесь соляной кислоты, азотной и воды.

– Отлично! – возрадовался Вячеслав, но несколько преждевременно, поскольку был бесцеремонно перебит изобретателем:

– Затем эта смесь аккуратно, в пропорции примерно пять к двум, вливается в толуол. Потом она нагревается до растворения этого толуола, и получается монотолуол. Далее… Словом, чего там рассказывать, когда толуола у меня нет, а делать его я просто замучаюсь. И, между прочим, ты же сам сказал, что он очень флегматичный. Значит, ему тоже нужно что? Правильно, детонатор.

– А из детонаторов только нитроглицерин? – осторожно спросил князь.

– Да почему только он, – вздохнул Минька. – Беда в том, что у меня нет нужных ингредиентов. При их наличии можно было бы запросто изготовить, скажем, гремучую ртуть.

– Так вместо того, чтобы мед тут квасить с нами, ты возьми и изготовь! – возмутился воевода.

– Ртуть саму давай, и я тебе через неделю гремучку сотворю, – не стал спорить Минька.

– С ртутью любой дурак изготовит, – назидательно заметил Славка, ничуть не растерявшись. – А вот без ртути гремучую ртуть состряпать…

– Только она при этом будет называться как-нибудь иначе и никогда не взорвется, – парировал юный Эдисон.

– А взрывчатка, действующая совсем без детонатора? – уточнил Константин.

– Порох, – сказал, как отрезал, Минька. – Можно еще одну вещицу состряпать, которая, правда, не совсем взрывчатка, но очень надежная и качественная. Вот только тебе, Костя, для этого нужно будет срочно налаживать контакты с Кавказом. Или на север катить, в Тюмень.

Глава 12

Южная сфера интересов,

или Украинский Крым

И разные века, что братья-исполины,

Различны участью, но в замыслах близки,

По разному пути идут к мечте единой,

И пламенем одним горят их маяки.

В. Гюго

– Так я и думал, – вздохнул Славка и произнес почти обличительно: – Снова Чечня на горизонте маячит.

– Можно и Азербайджан, – пожал плечами изобретатель. – Только кататься намного дальше.

– Ты имеешь в виду нефть, Миня? – уточнил Константин.

– Ее, родимую. Из нее и бензин, и керосин, и мазут – все что угодно можно добыть. А на основе того же бензина наделать бутылок с горючей смесью.

– Хорошо, что отец Николай сейчас рядом с нами не сидит, – вспомнил неожиданно Славка. – Если бы он услыхал, как мы тут вооружение придумываем, которое только в двадцатом веке применялось, – ох и задал бы нам жару.

– Нынче не задал бы, – уверенно заявил Константин.

– Ты уверен? – усомнился воевода.

– Почти на все сто, – кивнул князь.

Он припомнил, как перед самым своим отъездом отец Николай, улучив время, чтобы остаться наедине с князем, снова поднял тему потенциальной опасности такой форсированной гонки вооружений.

– Неужели ты и впрямь считаешь, отче, что все, запускаемое в производство нашим Эдисоном, на самом деле принципиально новое? – осведомился он у священника.

– Знаю, что ты мне скажешь, – сурово проворчал тот. – Дескать, китайцы тот же порох изобрели еще сотни лет назад. Но ведь они его не использовали в войне. А гранаты когда появились бы, если бы не наш Минька? А пушки? И ты думаешь, я не ведаю, что у него там еще на уме. Он ведь скоро и до ружей с пистолетами дотянется. А воевода твой чего творит? Строй твой несокрушимый, поди, лет через пятьсот только использоваться будет, не раньше. А инженерные войска? А его лыжники? Когда они на самом деле появились, а? Про спецназ же его я и вовсе молчу. До него уж точно не меньше восьмисот лет осталось. Да и не только в одном вооружении дело. Опять же трубы всякие подзорные, станки, да мало ли… Княже, дорогой, как же ты не поймешь, что первым делом надобно бы душу возвышать. Она – главное. А Михал Юрьич с Вячеславом Михалычем вместо этого все технику пытаются вперед двигать и того в толк не возьмут, что если душой заняться, то пушки с гранатами и вовсе могут не понадобиться.

Впрочем, ты и сам хорош. Кто неделю назад мыслил, как бы тебе поставки нефти организовать на Рязань? Думаешь, не догадываюсь, зачем она тебе нужна? Не иначе как людей палить. А к чему хорошему все это может привести, ты даже и не пытаешься задуматься. Ну, сам представь, что бы случилось, если бы ядерную бомбу не в двадцатом, а где-нибудь в пятнадцатом веке изобрели?

– А скажи-ка мне, отец Николай, что страшнее: нефть горящая или напалм? – поинтересовался Константин.

– С последним не сталкивался, но раз над его изобретением ученые трудились, а они – пакостники известные, выходит, что напалм.

– Так вот, отче, могу тебя заверить, что он уже существует, – уверенно заявил Константин. – Причем существует не меньше нескольких столетий[68]. Только в нынешнее время его называют «греческий огонь». А что страшнее: граната или ракета, если она боевая, разумеется?

– Неужто наш Михаил Юрьич и до них додумался? – всплеснул испуганно руками священник.

– Пока еще нет, но ты не ответил на вопрос, отче.