Знак обратной стороны

Он ожидал в ответ что-то вроде: «Вот и правильно, нечего здоровье гробить», – но Тоня безразлично пожала плечами, отвернувшись к приоткрытому окну. Щелкнула зажигалка, к запаху духов и искусственной мяты добавился табачный дым.

Все. Даниил с помощью какого-то шестого чувства, изредка связывающего двух малознакомых людей, понял: ему можно просто вылезти и потопать к подъезду, а можно остаться сидеть. Тоне было без разницы – она ушла в себя, вместе с дымом выпуская из легких только известную ей горечь. Он просто подросток, который не вовремя выскочил на дорогу перед ее машиной. Его присутствие или отсутствие для нее ничего не значит, как и ее помощь ему.

– Даниил, – вдруг произнес Рябин. – Можете звать меня Даней.

«Зачем ей меня звать?» – одновременно с этим спросил он сам себя.

– Хорошо.

– Не хотите как-нибудь сходить в кафе?

А вот это явно было лишним и совершенно ненужным ни парню, ни тем более – Тоне. Но почему-то просто покинуть ее в таком состоянии Даня не мог. Это было как-то… нечестно. Все-таки она тоже пострадала, о чем красноречиво говорил пластырь на лбу.

Конечно, он не смог бы избавить владелицу «Хонды» от гнетущих мыслей. Даниил Рябин – плохая замена тем двум бутылкам вина, которые будут сегодня распиты Тоней в одиночестве. Но от него хотя бы не будет похмелья. Или будет?

Женщина щелчком отбросила недокуренную сигарету. Даниил был хорош собой и до безумия молод. Лет через десять-пятнадцать этот мальчишка вырастет в довольно привлекательного мужичка. Возможно, пройдет еще немного, и в нем появиться некоторый налет шарма как у Джорджа Клуни или какого-нибудь восточноазиатского актера под пятьдесят. А, может, он просто облысеет, приобретет пивной животик и отвратительную привычку валяться на диване в семейных трусах.

Сейчас же Даня больше всего напоминал подросшего Амура. Светло-русые кудряшки, тонкие стрелки нахмуренных бровей, чуть заметная ямка на подбородке. Эдакий падший ангелок, который еще пытается сохранить в себе остатки святости. Грустный ангел, которому так и не удастся вернуться на небеса.

«Где же твои крылья, дорогой? О чем ты так задумался, что не заметил летящую на тебя тонну железа?» – вертелось в голове у Тони, пока какая-то ее часть обдумывала предложение парня.

В ее пироге было слишком много кислых ягод, которые не мешало сдобрить сахаром. И пусть от него развиваются кариес и диабет, но, черт побери, каждый печет, как умеет!

– А давай.

– Вы согласны? – не поверил своим ушам Даниил. Он-то думал, что женщину позабавит подобное предложение.

– На, вот, – третий раз Тоня сунула руку в сумку. – Моя визитка.

– Антонина Яковлевна Шаталова, – прочел школьник. – Глава отдела по связям с общественностью ОАО «ДиректСтрой».

– Проще говоря, тот самый человек, благодаря которому журналисты печатают только те гадости, которые им разрешают печатать о самой крупной строительной фирме региона. Но сейчас у меня заслуженный отпуск, так что я могу позволить себе не только их скучную компанию, но и пару часов на болтовню с тобой. Только не спрашивай, когда. Я сама тебе позвоню, – сразу поставила условие женщина.

– Хорошо, – на этот раз Даня не стал задерживаться, немедленно покинув салон «Хонды». – Жду.

«Не позвонит», – понял. В сущности, так даже лучше.

Но он почему-то так и не зашел в подъезд, пока оранжевый хэтчбек не скрылся за поворотом.

Ведущее чувство

Символ правой руки. «Страсть». Некое душевное состояние, определяющее modus vivendi человека, будь то любовь, ненависть, боязнь чего-то и т. д. Рисуется только основными цветами и оттенками второго порядка. Холодные тона приглушают чувство, теплые – укрепляют его.

3/1

Объект выглядел странно. Более чем странно, но надо признать – производил неизгладимо впечатление. Удивлюсь, если ночью не словлю пару-тройку кошмаров. Вообще-то, к костям я относилась вполне спокойно. Даже армии шагающих скелетов в фильмах находила не пугающими, а скорее забавными. Вот и сейчас мне было ни сколько страшно, сколько мерзко.

Не знаю, кем надо быть, чтобы создать такое. Но судя по всему, автор данной инсталляции не любит живых, настолько не любит, что готов отыграться на их бренных останках. Именно их горка вышиной почти в полтора метра возвышалась посреди ярко освещенного зала частной галереи. Позвонки с обломанными посередине ребрами, бедренные, лучевые и локтевые кости, половина таза, все было навалено вперемешку. Особенно впечатляла черепушка на самом верху пирамиды. Большущая трещина пересекала ее наискось, нижняя челюсть отсутствовала напрочь, а от верхней остались только два желтовато-коричневых зуба.

Горка напоминала мне знаменитую картину «Апофеоз войны», только у Верещагина не было грубо сколоченной деревянной лестницы, которая на нее опиралась. Несколько нижних ступенек представляли собой довольно широкие необструганные доски, но чем выше – тем они становились уже и тоньше. Самая верхняя ступень имела в ширину не больше трех сантиметров, зато была тщательно залакирована и прибита к основанию не простыми, а золотистыми гвоздиками.

– Знаете, что сложнее всего?