Знак Потрошителя

Она останавливалась то под одним фонарем, то под другим, подбоченивалась, зазывно улыбалась прохожим – в общем, вела себя так, как, по ее представлению, должна себя вести дешевая проститутка. Похоже, местные обитатели верили в ее маскарад, хотя Настя до сих пор сожалела, что у нее нет ни розочек, ни оголенной груди.

Тем временем стемнело, мужчины сделались настойчивее, а ноги уже замерзли – погода стояла холодная. Настя размышляла, не заглянуть ли в трактир для согрева. Это вполне вписывалось в портрет публичной женщины. С другой стороны, требовалось сохранить ясную голову. Немного поколебавшись, она решила не рисковать и заказать в трактире только горячего чаю. О том, подают ли его, она имела смутное представление: миссис Хадсон в трактирах сроду не бывала. Настя уже двинулась было в сторону дома с вывеской «Сковорода», но ее ухватили за юбку.

Рука скользнула под накидку, отыскала рукоять револьвера. Настя обернулась. Перед нею стояли две женщины весьма затрапезного вида. И хоть грудь у них, ввиду холодной погоды, оголена не была, поношенные платья, сальные волосы, выглядывающие из-под дешевых шляпок, бледные лица не оставляли сомнений: это настоящие ист-эндские проститутки.

– Ты кто такая? – визгливым голосом спросила низкорослая, сутулая, мелким кривеньким личиком и крошечными птичьими глазками напоминающая курицу девица с бесцветными волосами и зеленоватым цветом лица.

– Да, откуда взялась? – поддержала ее товарка постарше, рыжеволосая и полная. – Что-то я тебя тут раньше не видала.

Настя вспомнила: с этими шлюхами Дан пытался поговорить о Смуглянке Энни. Кажется, одну из них зовут Горбатая Элис. Но девки не признали в своей коллеге крестьянку, которую видели на днях.

– Спокойно, леди, – улыбнулась Настя, прикидывая, как можно замять конфликт. – Места всем хватит.

– Места, может, и всем. – Курица растянула в ехидной улыбке безгубый длинный рот. – А клиентов нам самим мало.

– Пошла вон, пока прическу не поправили, – пробасила рыжая.

Драка неминуемо привлекла бы внимание публики и констеблей, которые частенько проходили мимо. Настя сделала еще одну попытку:

– Леди, не будем ссориться…

– Я тебе не леди! – возмутилась курица. – Сама ты леди! Убирайся отсюда, клиентов распугаешь! Чтоб ты сдохла, старуха! Это мое место. Зря я, что ли, розу припасла?

К изумлению Насти, девица указала на шляпку, где уныло висел трупик бордовой розы.

– Она не понимает! – Рыжая угрожающе надвинулась на Настю.

– Спокойно, полиция, – жестко произнесла Настя, отодвигая накидку и демонстрируя револьвер. – Или хотите, чтобы вас тоже Джек Потрошитель освежевал?

Курица первой отскочила, с опаской поинтересовалась:

– Разве женщины в полиции служат?

– А кто тебе сказал, что я женщина? – продолжала нагло блефовать Настя.

Проститутка тихо охнула.

– Да-да, вас же, идиоток, охраняю. Так что засунь свою розочку… знаешь куда? И иди отсюда… – Настя немного поразмыслила и добавила по-русски: – Убогая.

Другой характеристики для девицы у нее не было. Настя, обладательница породистого лица и красивой фигуры, всегда несколько пренебрежительно относилась к таким вот бесформенным коротконожкам с жалкими плебейскими физиономиями и считала, что уж коль женщина не удалась внешностью, неплохо бы компенсировать это умом. Но, как правило, мозгов у таких тоже почему-то не случалось – их заменяли розовые сопли. Видимо, в соответствии с бессмертной фразой Чехова о том, что в человеке все должно быть прекрасно – ну а значит, если не прекрасно, то тоже абсолютно все.

Курица глянула испуганно, послушно отступила еще дальше, но тут из-за спины Насти раздался мягкий грудной баритон:

– Отправимся на прогулку, красотка?

Настя обернулась, чтобы отказать, уверенная, что предложение поступило именно ей – только ее из троицы можно было характеризовать как красотку. Но высокий молодой мужчина, стоявший в паре шагов, пренебрежительно скользнул взглядом по ее лицу и повторил, глядя на курицу:

– Отправимся на прогулку? Куда желаешь, м-м-м? К твоим ногам весь мир: Франция, Италия, острова Океании…

– Прогуляемся! – взвизгнула девка и зачем-то указала на розу.

Мужчина растянул в сладкой улыбке чувственные губы. Он был очень красив, даже слишком – смуглым лицом восточного типа, большими черными глазами, густой гривой темных волос и высокой широкоплечей фигурой напомнил Насте молодого Элвиса Пресли. Так же привлекателен и так же слащав…

– Так куда едем, красотка?

Настя невольно прислушалась к разговору, сдерживая смешок: кому-то и розочка – романтика, кому-то и жалкая курица – красотка. Видимо, девице таких комплиментов до сих пор никто не оттопыривал и вниманием не баловал, потому что она жеманно взвизгнула:

– О, я так об этом мечтала…

– Тогда пойдем. – Мужчина театральным жестом пригладил черные волосы и вдруг пропел: – I could sail the seas with my darling, I could sail the seas with my flower, I could sail the seas with my dear, and with pleasure could drown with my girl…[5]

Голос у него был сочный, хорошо поставленный. «Точно Элвис», – подумала Настя.