Знак шпиона

Он свернул газеты и сутул их в пакет с мусором. Кофе совсем остыл. В верхней квартире выключили пылесос. Некоторое время Колчин слышал топот ног. Жена Стаса бегала из комнаты в комнату с тряпкой. Когда беготня закончилась, загудела электрическая мясорубку, Вероника принялась за котлеты. Интересно, из чего она их лепит? Ясно, что не из мяса. Вероника скорее удавится, чем купит в лавке фунт говядины. На ужин Никишину предстоит скушать что-то вегетарианское. Например, биточки из моркови и свеклы, сдобренные манной крупой. И картошку на гарнир.

Мясорубка наверху наконец заглохла. Колчин встал из-за стола, вылил недопитый кофе в раковину. В прихожей раздался звонок. Колчин надел майку без рукавов, вышел из кухни в коридор, открыл дверь. С другой стороны порога стояла Вероника Никишина.

– Здравствуйте, милости прошу, – Колчин искренне обрадовался, шире распахнул дверь, пропуская даму.

Вероника, предпочитавшая черные цвета, гармонирующие с цветом волос, успела сменить халатик на короткую черную юбочку, надела прозрачную блузку с вырезом. В этом наряде она выглядела сексапильно. Колчин провел соседку в комнату, извинился за неубранную постель.

– Я только что подумал: что это жена Стаса не заглядывает. Может, обиделась?

– За что? – смаргивая длинными ресницами, Вероника заворожено смотрела в глаза Колчина. – Вы после дежурства. Не разбудила?

– Все в порядке.

– Я, собственно, на минутку. Хотела одолжить двадцатку до получки Стаса. Денег, как всегда… Впрочем, об этом лучше не рассказывать. Можно одолжиться?

– Без проблем.

Колчин нагнулся над пиджаком, повешенным на спинку стула, вытащил бумажник и открыл клапан. Вероника заглянула в объемистое нутро кожаного кошелька, хмыкнула и перешла на «ты».

– А ты богатенький, Буратино.

Колчин протянул соседке пятьдесят фунтов, бросил бумажник на стол.

– Мерси, – сказала Вероника. Она могла бы попрощаться и уйти, но продолжала стоять посередине комнаты. – Я постараюсь вернуть…

– Когда разбогатеете, – закончил мысль Колчин.

– Странно. Оклад у тебя вроде с гулькин нос, стажерский. А денег куры не клюют. Вон сколько. Откуда это богатство? Наследство получил?

– Ну, тому много причин, – улыбнулся Колчин. – Во-первых, я экономный человек.

– А во-вторых?

Вероника фыркнула, давая понять, что экономные мужчины не её идеал. Она немного волновалась, грудь под прозрачной блузкой равномерно поднималась и опускалась. И с чего такое волнение? Видимо, не хватало практики. Занимать деньги она ходила не так уж часто. И не ко всякому мужику.

– Во-вторых, я чертовски экономный человек.

Колчин, опустил взгляд и никак, сколько не посылал сам себе волевых импульсов, не мог оторваться от зрелища, которое открывалось через глубокое декольте блузки. В нос ударял запах цветочных духов.

– А что в-третьих?

– А в третьих, мама помогает. Из деревни присылает переводы.

Вероника рассмеялась. Она не знала, куда сунуть деньги. Ни в юбочке, ни в блузке не было карманов. Ну, не в лифчик же. Поэтому приходилось держать пятьдесят фунтов в согнутой вытянутой вперед руке, словно она хотела вернуть деньги обратно. Но щедрый сосед почему-то их не принимал.

– Я смотрю, у тебя с чувством юмора порядок, – сказала она и кажется, хотела добавить «И по мужской линии, надеюсь, тоже порядок». Но сказала другое. – Мама переводы присылает. Додумался. В нашей колонии все такие пентюхи. Никто и пошутить не умеет.

Она замолчала, не зная, что ещё сказать. Колчин тоже замолчал. Он прикидывал, какой номер бюста у Вероники, отчаянно боролся с искушением, захлестнувшим душу, и не мог его победить. Да, бюст номер три. Не меньше. Женщина явно не против этого… Что уж кокетничать перед самим собой, она – за. Но время выбрано не слишком удачно. Именно сейчас уборщица, жена одного из наших журналистов, подрабатывающая мытьем полов, прилежно полирует тряпкой ступени лестницы. Да и другие жильцы дома, надо думать, не дремлют. Могут запросто стукнуть супругу, что жена в его отсутствие заходила к нижнему соседу и задержалась в его берлоге подозрительно долго. А Стас сделает выводы.

Но главное не выводы Стаса и не сплетни. Главное препятствие – сам Стас Никишин. Ведь он тебе друг, – подумал Колчин, ухватившись за эту мысль, словно за спасительный круг, который вытянет его из засасывающего сексуального омута. Друг, друг, – вертелось в голове. Друг, друг… А кто же еще? Хотя… Какой он к черту друг. Так, не поймешь что.

Колчин шагнул к Веронике и обнял её за плечи. Женщина прижалась к нему, купюра вывалилась из руки и, переворачиваясь в воздухе, полетела на пол. Колчин поблуждал ладонью по спине и чуть ниже, расстегнув «молнию» юбки и мелкие пуговки блузки.

– Только сначала запри дверь. И шторы занавесь.

Когда Колчин вернулся в комнату из прихожей, женское белье в беспорядке валялось на стуле, а соседка, не накрывшись одеялом, лежала в его кровати. Ну и быстрота. Прямо-таки солдатская выучка. Он стянул майку через голову и скинул тренировочные штаны.