Знак судьбы

От того, что Барбара увидела, у нее перехватило дыхание. Продолжалось это довольно долго, ей даже показалось, что она вообще перестала дышать. Мисс Бригмор лежала на постели: одеяло спущено до талии, а верхняя часть туловища обнажена. Рядом с ней лежал дядя Томас. Приподнявшись на локте и склонившись над мисс Бригмор, он смотрел ей в лицо и гладил ладонью ее голую грудь. Барбара разглядела, что глаза у мисс Бригмор закрыты, а изо рта вылетают те самые тихие стоны.

Судорожно глотнув воздух, девочка почувствовала сзади какое-то движение. Она испуганно обернулась и увидела приближающуюся к ней Конни. Быстро шагнув навстречу сестре, Барбара схватила ее за руку, затащила в детскую и тихо закрыла за ними дверь.

— Что случилось? — спросила Конни. — Я проснулась, а тебя нет. Что… что такое? Мисс Бригмор заболела?

Барбара резко мотнула головой и только после этого смогла ответить:

— Нет, нет.

— Но я слышала какой-то шум.

— Она… она храпит.

— Ох, — захихикала Констанция. — Значит, мисс Бригмор храпит? А я и не знала. Наверное, и Мэри не знает, надо рассказать. Она храпит, как поросята на ферме, да?

Барбара прыснула со смеху, но тут же замолчала и оборвала сестру.

— Тс-с. — Подталкивая Констанцию, она отвела ее в спальню. — Ложись спать.

— А ты не пойдешь на галерею?

— Нет, нет, не пойду. Ложись.

— Да что случилось, Барби?

— Ничего не случилось. Залезай в постель. — Она затолкала сестру в кровать и укутала одеялом.

— Барби, чего ты такая злая?

— Да не злая я, не злая. Спи.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Барбара тоже забралась в постель. Она лежала, уставившись на розовые блики на потолке, которые отбрасывала красная стеклянная ваза, служившая подставкой для ночника. Дядя Томас проделывал такое

с мисс Бригмор, а она позволяла ему. Это же грех. Мисс Бригмор сама говорила, что это грех. Но лежала спокойно с закрытыми глазами. Внезапно Барбара вздрогнула всем телом, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Ей удалось прогнать из сознания образы дяди и мисс Бригмор, но их место заняли воспоминания об играх леди и джентльменов, которые она наблюдала с галереи и балкона. Барбара поняла, что существует какая-то связь между теми играми и сценой, свидетелем которой она только что стала. Ее дядя плохой человек, мисс Бригмор тоже плохая. Все леди и джентльмены плохие, хорошие только Мэри Пил, Конни и она сама. Лучше бы сегодня лед провалился на озере и она бы утонула.

Глава 3

— Эй, мой мальчик, какого черта тебе надо, что ты будишь меня в такую рань? — Томас Моллен перевернулся на другой бок, поправил ночной колпак и, прищурившись, посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Ради Бога! Что случилось?

— Мне надо поговорить с тобой, отец. — Дик Моллен присел на край огромной кровати и, наклонившись вперед, произнес напряженным голосом: — Я в безвыходном положении. Я… мне немедленно нужно две тысячи. Это вопрос жизни и смерти.

— Ох! — Томас откинулся на мягкие подушки и воздел руки к потолку. — Вопрос жизни и смерти, ему срочно понадобились две тысячи. — Он с тревогой посмотрел на сына и уже серьезным тоном спросил: — Что случилось?

— Я проиграл.

— Но ты всегда проигрываешь.

— Неправда.

— Ладно, я хочу сказать, что ты проигрывал и раньше… но это не было вопросом жизни и смерти. — Томас снова взглянул на часы. — Ты являешься ко мне в десять минут седьмого утра и требуешь две тысячи! Уму непостижимо! — Он сел на постели и, уже окончательно проснувшись, уставился на сына. — Ну, рассказывай.

— Я совершил ошибку.

— Что?

— Я же сказал, что совершил ошибку.

— То есть шельмовал?

— Нет, я же говорю…

— Да, черт побери, шельмовал. Играя против таких парней, как Ленокс и Уир, надо иметь крепкие нервы, чтобы шельмовать. Ты, наверное, рехнулся.

— Я… я не шельмовал. Просто допустил небольшую ошибку.

— Эй, послушай. — Томас многозначительно потряс кулаком. — Я тертый калач, и не пытайся пудрить мне мозги, мой мальчик. Если две тысячи понадобились тебе немедленно, значит ты шельмовал. Кто на тебя давит?

— Уир.

— С него станется, с этого ублюдка!.. Ладно, а если не отдашь?

Дик опустил голову.

— Он опозорит меня на весь город… да и вообще повсюду.

— У него есть доказательства?

— Ленокс подтвердит его слова.

— Господи, мальчик мой, ну и дружков ты себе подбираешь. Сколько всего ты им должен?

— Четыре тысячи. Но Ленокс подождет.

— Черт побери, они оба подождут. Успокойся, я сам все улажу.

— Нет! Ты не уладишь! — Дик ухватил отца за плечи и с силой уложил на подушки. — Помоги мне выпутаться! Я обещаю, что это был последний раз. Клянусь Богом!

— Это я уже слышал. Убери от меня свои лапы. — В голосе отца прозвучала угроза, и сын поспешно убрал руки. Томас медленно сел и спустил ноги на пол. Несколько минут, не меняя позы, он массировал пальцами лицо, а потом заявил спокойным тоном: — Вот что я тебе скажу. Я все время выручал тебя из подобных ситуаций, не хотел лишать тебя удовольствия и расстраивать Бесси. Но сейчас я и сам по уши в долгах, у меня нет и четырех сотен, не то что четырех тысяч.

Отец и сын уставились друг на друга. Молчание нарушил Томас.