Знак Вопроса 2003 № 03

Англичанам Ватикан вот уже на протяжении пяти столетий не указ, поэтому первый ребенок из пробирки — Луиза Браун — родилась в Кембридже в 1978 году в семье водителя грузовика и домохозяйки. Через несколько лет чета Браунов родила и второго ребенка подобным же образом. Сегодня пробирочных детей во всем мире насчитывается уже десятки тысяч. И способы их производства на свет все более и более совершенствуются, поскольку в этой области «крутятся» большие деньги.

Шеттлз «отметился» еще раз в 1981 году, когда заявил, что получены три клонированных зародыша человека. Было ли это правдой, сейчас уже трудно сказать. В принципе технических препятствий этому не было никаких. Благодаря тому, что были созданы микроманипуляторы, в которых электроника «гасила» тепловые и вибрационные колебания. Это позволило работать с микроскопическими по размерам яйцеклетками тех же мышей.

В начале XX века Ваидербильды, упоминаемые в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова, дали денег на организацию мышиной «фермы» на острове Бар у побережья самого северного американского штата Мэп. И вот в 1981 году Питер Хопп из Джексонской лаборатории, как называется эта ферма, где разводится чуть ли не миллион мышек с самыми разными мутациями и характеристиками, и его швейцарский коллега Карл Иллмензее из Женевского университета впервые «клонировали» мышей.

С этой целью из зародыша серой мыши были удалены «внутренние» — есть такие — клетки, после чего их разделили с помощью ферментативной обработки. Затем ядро клетки серой мыши перенесли в оплодотворенную яйцеклетку черной, вернее в ее цитом, то есть цитоплазму, из которой с помощью пипетки «откачано» собственное ядро.

Образовавшийся зародыш был перенесен в «подготовленную» гормональными инъекциями матку белой мышки, которая таким образом стала «суррогатной» матерью. В результате 363 попыток родились три очаровательных сереньких микки-мауса. Подобное соотношение успеха и неудач было и при клонировании овечки Долли.

Это было естественно не полное клонирование, поскольку ядро было от эмбриональной клетки, потенциал которой намного выше обычной соматической (от греч. «сома» — тело). В то же время сам метод был создан и начиная с 1992 года активно «эксплуатируется» при так называемом «выключении» генов.

Журнал «Тайм», сообщая об этом успехе ученых, пророчески писал, что «однажды при некоторой вариации метода он может быть использован при клонировании животных — племенных быков — и даже человека»! Как в воду глядели. Вторым технологическим «прорывом» было использование суррогатной матери, которая получает зародыш «извне». Возможность суррогатного материнства у мышей доказала, что гормоны способны творить чудеса.

Четвертого января 1985 года весь мир облетела сенсационная новость: жительница северного Лондона по имени Мэри Коттон стала первой в мире суррогатной матерью, выносив и успешно родив девочку для американских приемных родителей. Девочка была даже на сутки «арестована», поскольку лондонцы протестовали против «разбазаривания национального достояния», но потом все успокоились и по распоряжению министра внутренних дел ребенка с кормилицей отпустили за океан. А потом чуть ли не каждая страна гордилась своей первой суррогатной матерью, в том числе и мы.

В своей статье «По образу и подобию» я рассказывал об успехе Джералда Холла из университета им. Джорджа Вашингтона в американской столице. Ему вместе с сотрудником Р. Стилманом удалось впервые клонировать человеческие зародыши. Из 17 эмбрионов было получено в целом 48 клонов, то есть в среднем по три на каждый исходный.

Наибольший успех был получен на стадии 2–4 зародышевых клеток. В 8-клеточном каждая из клеток получается уже слишком дифференцированной, чтобы «безболезненно» перенести разделение с помощью ферментов на отдельные «составляющие». Некоторые клонированные эмбрионы достигали стадии 32 клеток, когда их обычно подсаживают в матку. Ученые же просто «приостанавливали» их развитие, т. е. убивали согласно требованиям федеральных властей. Тем не менее психологический и технологический порог был преодолен. Оставалось ждать всего три года…

Через три года «Медицинская газета» опубликовала мою статью, которую я озаглавил «Без мужского начала». Редакция предпослала тексту врезку, начинавшуюся словами: «Хороша парочка — баран да ярочка». Тем самым подчеркивалось разделение высших организмов на два пола и в то же время равно необходимое участие обоих полов в деле воспроизведения потомства.

Далее в статье рассказывалось о сенсационном на тот момент достижении ученых из института в Рослине, пригороде Эдинбурга, который уже упоминался выше. Журнал «Нейчур» сообщил об очередном успехе ученых как раз накануне Международного женского дня.