Знак Вопроса 2005 № 01

Однажды Акрисий спросил дельфийского оракула, будет ли у него сын. Пифия посулила дочь, а от нее — внука, который прибьет дедушку. Действительно, скоро у Акрисия и Эвридики, дочери Лакедемона, родилась Даная. Желая продлить земные годы, Акрисий тотчас соорудил медное подземелье и упрятал туда Данаю с кормилицей. Непоседа Зевс, однако, не мог стерпеть, чтобы земные девушки по прихоти пап оставались невостребованными. Он проник в подпол золотым дождем, вернул свой с лик и сошелся с Данаей, не постеснявшись кормилицы. Надо думать, уходя, Зевс часть золотого дождя оставил, раз об этом стало известно, что бросает тень на искренность чувств Данаи. Впрочем, во дворце никто не сомневался, что золотой дождь перед Данаей разлил родной дядя Пройт, мстя брату за изгнание и обманув стражу своим сходством с царем. Только простак Акрисий, как водится, ничего не подозревал. Лишь спустя годы он, минуя медный подпол, услышал детский смех и выудил дочку с внуком Персеем. Гневу его не было предела: кормилицу порешили сразу, а Данаю с будущим героем сунули в сундук и бросили в море.

Рано-поздно сундук прибило к острову Сериф, и его выловил рыбак Диктис вместо рыбы, которой питался по бедности. Диктис взял Данаю в свой дом и долго жил незаконным браком по обоюдному, видимо, согласию. Персей за это время успел возмужать на рыбьих дрожжах. Пропитавшись фосфором, он готовился служить фонарем в ночное время, но мойры раскрутили по-другому клубок его жизни.

Диктис был гол как сокол, но имел брата. И этот брат был царем острова Полидектом! Судьба свела однажды Полидекта с Данаей. Тот решил, что и ему неплохо бы позабавиться с ней. Чем он хуже брата? Но под ногами путался возмужавший Персей: «Сначала женись! И точка». Полидект же собирался именно поразвлечься, а жениться думал на Гипподамии, дочери Эномая, приданое которой перетягивало всех красавиц Греции. Сделать это было непросто. Эномай владел конями, подаренными самим Аресом, обогнать которых земным лошадям было не под силу. Ненормальная пифия, опившись мухоморовки, и Эномаю напророчила смерть от руки внука, поэтому всем кандидатам Эномай предлагал сначала обогнать его в скачках колесниц, а там уж и жениться. Проигравшим кандидатам он отрубал голову и гвоздями прибивал к стенам дворца для устрашения новых женихов.

Будучи в сильном подпитии, Полидект все же решил испытать судьбу: на одной из пирушек он потребовал от подданных подарить ему самых лучших коней. Присутствовавший здесь и не менее пьяный Персей мог подарить только рыбу. Но хмель взыграл в мозгах будущего героя, и он крикнул через зал, ибо занимал достойное его место у двери:

— А я принесу голову горгоны Медусы!

Полидект не взял в толк:

— Зачем мне голова?

— Принесу — узнаешь, — отвечал Персей, блаженно улыбаясь.

Наконец начальник серифийской разведки объяснил, что, по достоверным источникам, Медуса в сей момент беременна от Посейдона великаном Хрисаором и крылатым конем Пегасом. Уж такой не даст спуску коням Эномая.

— Но зачем мне голова? — не понимал Полидект. — Пусть примет роды и принесет жеребенка.

С трудом ему втолковали, что если Медуса посмотрит на повивального дедку, то тот окаменеет и вообще ничего не принесет. Так что голову рубить — условие непременное.

Утром с похмелья Персей вспомнил лишь разговор про коней. Забрав у матери остатки золотого дождя, приберегаемые на самый черный день, он купил на рынке животное и привел Полидекту.

— А крылья когда вырастут? — спросил царь.

Тут к Персею совсем вернулась память, и под дружный хохот он покинул дворец.

— Смотри! — крикнул вдогонку царь. — Не принесешь голову с конем, женюсь на твоей матери. Другого выхода у меня нет.

В залитом слезами хитоне вернулся герой, рухнул на грудь матери и поведал, в какую передрягу влип. Но то, что поведала мать, повергло героя в настоящий ужас.

— Разве ты не знаешь, что у Медусы и твоего отца Зевса общая бабка Гея-Земля, что отец Медусы Форк приходится отцу Зевса Крону единоутробным братом, а сам Зевс — двоюродным братом Медусе!.. Сын, ради моего спасения от ненавистного брака ты готов поднять руку на собственную тетку!

И огорченный Персей ушел в самый дальний конец острова оплакивать свое горе, ибо знал, что горгон — три: Стено, Эвриала и Медуса — единственно смертная, — что собой они олицетворяют Настоящее, Будущее и Прошлое. Настоящее (Медусу) мы убиваем ежесекундно, замахнуться же на прошлое и будущее — руки коротки. Головы горгон были покрыты чешуей драконов, клыки у них были такой же величины, как и у кабанов, а еще — медные руки и золотые крылья. Милые девушки, ничего не скажешь.

И вот Персей беспробудно рыдал в дальнем углу, когда перед ним объявились единокровные брат и сестра, но рангом повыше, — Гермес и Афина. Они сказали, что сами давно имеют зуб на тетеньку и помогут прикончить ее. Чем Медуса насолила Гермесу — неизвестно, про Афину же сообщают, будто Медуса хотела состязаться с ней в красоте, и Афина, видимо, на победу не шибко рассчитывала.