Знак змеи

— Какой суд?

— Прекращение уголовного дела где?

— И разблокировка счетов?

— Вы что, не поняли, за какую именно часть тела мы вас держим?!

— Или эта часть тебе совсем уже за ненадобностью?!

— Или ты в гости к Его Высочеству захотел?!

— Организуем! — на два голоса орали мы по громкой связи, сбиваясь то на ты, то на вы.

Волчара, надо отдать ему должное, не был бы Волчарой, если бы не умел в любых ситуациях сохранять хладнокровие.

— Вы, девушки, новости сегодняшние слышали?

— Только про Оленя. Радио включили, когда выпуск новостей уже заканчивался.

— То-то! Вы бы первую новость послушали, прежде чем кричать.

— И что сегодня идет первой новостью?! — язвительно поинтересовалась Женька. — Волочкова снова не может войти в Большой театр? Курникова вышла замуж за Иглесиаса? Или Пугачева за Галкина?

— Первой новостью сегодня указ президента об отставке кабинета министров.

— Мама мия! И что это значит?

— Это значит то, что ваш покорный слуга на все происходящее выше ни малейшего влияния больше не имеет. Все, что мог, он уже совершил, создал песню, подобную стону, и духовно навеки почил.

— Литературу в шестом классе вы, экс-министр, учили хорошо. Делать-то теперь что?

— Понятия не имею, что теперь делать. Скажите спасибо, что хоть подписку о невыезде пробить успел.

— А дальше?

— А что дальше? Хоть держите вы меня за то, что держите, хоть бросьте, хоть оторвите, хоть во всех газетах фотографию вашу опубликуйте. Меня угробите, а Оленя вряд ли спасете.

— Урод! — выругалась Женька. — Раньше думать было надо. Пока в фаворе был, Оленя за решетку засаживал и Главного против него натравливал. И как эту травлю нейтрализовывать теперь прикажешь?!

— Будет день, будут и новые допущенные «к телу». Тогда и видно будет, как уголовное дело закрывать и как тебе с твоей старой знакомой договариваться.

— С какой знакомой? — не поняла Женя.

— С Кураевой Лилией Геннадьевной. Знаешь такую? Лично я такую не знала. Но, судя по лицу Жени, это имя ей многое говорило.

— Ладно, девочки, дайте дух перевести! Мне еще личные вещи из министерства вывозить.

— Да у вас там весь кабинет — личные вещи! И комната отдыха. — Мне ли было этого не знать! — Кстати, у вашего помощника должна быть папочка со всеми оплаченными не из госбюджета счетами и протоколами вноса вещей в министерское здание. А то охранники возьмут и не выпустят бывшего министра с тюками и пистолетами…

— Какими пистолетами? — удивилась Женька.

— Дуэльными. Пушкинской поры.

— А зачем пистолеты?

— Капиталовложение. За год дорожают на сорок процентов, — не успела пояснить я, как по громкой связи меня перебил голос экс-министра.

— Стреляться! Самое время. Но, как говорится, не дождетесь! Эх, если чего жаль, так это оформленного «самой Ахвелиди» кабинета! Нигде мне не было так хорошо, как в том пространстве. Это у тебя, Лика, получается куда лучше, чем опальных олигархов из тюряги вызволять.

— И что же нам теперь делать?

— К Бутырке ехать, забирать вашего драгоценного Оленя домой. Недооцениваете вы, сколько я успел-таки назад отыграть! Ходор до сих пор сидит, а Оленю после нар и подписка о невыезде раем покажется.

— Интересно, а что с собой к тюрьме надо брать? — нажав на мобильнике кнопку отбоя, спросила я, чтобы хоть что-то спросить. Сердце уже впереди меня бежало навстречу Оленю.

— Понятия не имею. Может, теплые вещи? — предположила разворачивающая машину в сторону Бутырки Женя. — Его летом арестовывали, теплых вещей у него может и не быть.

— Ему прогулки были положены. Гулял же он в чем-то.

— Гулял, наверное. Но вещи лучше захватить. Димка, как назло, в институте.

— Но Тимур должен быть дома. У меня дома, — поправилась я, поспешив объяснить присутствие бывшего мужа в моей квартире: — На каникулы проведать мальчишек приехал. — Не признаваться же теперь, что за минувшую осень оказалась пару раз в одной постели с бывшим мужем — воздержание проклятое довело, но ничего, похожего на наши прежние полеты к счастью, не вышло. Сыгранно и технично, но не более.

Женька в мои объяснения не вслушивалась, только улыбнулась.

— Позвони Тимке, пусть бывшему олигарху куртку какую-нибудь привезет. И надо еще Лане позвонить, переориентировать ее с мамочки на самого Оленя. Психологиням положено знать, что с отсидевшими в тюрьме олигархами делать, как их к жизни возвращать…

* * *

Сердце колотилось так, как не колотилось с ранней юности. И кто это сказал, что с годами способность испытывать любые чувства становится слабее? То, что бурлило сейчас во мне, было настолько сильнее всего, когда-либо мною пережитого, что казалось, переполнявшее напряжение вот-вот хлынет через край. И затопит все вокруг.