Знаки

Это всё так раздражало его, но если бы вместо Алины рядом с ним была Алекс, это не раздражало бы его вовсе.

Алина… и зачем он поддался её уговорам провести праздники в Париже? Он не стал делать секрета, что его совершенно не радует предстоящая поездка, но Алина была в таком восторге и предвкушении, что лишь смущённо улыбалась на его недовольство. И вот он здесь. Хотя сам предпочёл бы остаться дома, принять таблетку снотворного и, зарывшись с головой в одеяла, уснуть, чтобы видеть сны об Алекс. Последнее время все его немногочисленные сны были о ней, и ему казалось, что он обречен видеть их до конца своей жизни.

Но теперь Роберта постоянно преследовала бессонница. Каждую ночь он засыпал лишь под утро, зачастую проваливаясь в чёрную дыру без сновидений. Поэтому последние месяцы он предпочитал работать ночами. Он писал много и упорно, находя в работе временное успокоение. Женёк, конечно, захлёбывался от восторга, не понимая причин его высокой работоспособности, зато подписывал всё новые и новые контракты, договаривался о проведение семинаров, планировал его дела, чуть ли не на год вперёд. И Роберт не возражал, он любил свою работу, но на самом деле, ему элементарно было просто нечем больше заняться. Ничто другое не спасало Роберта от осознания собственной глупости, благодаря которой он потерял ту единственную, чьё присутствие наполняло его дни светом и теплом.

Первые месяцы после их разрыва ему было легко и свободно. Он был молод, довольно состоятелен, уже известен и обласкан вниманием. Это не могло не льстить, и это льстило. Но как оно обычно бывает, эйфория прошла довольно быстро.

Роберт почувствовал, что живёт наполовину, потому что второй половины у него просто не было.

– Робка. – Алина, облачённая в дорогое чёрное платье, расшитое стразами, покачивая бедрами, выплыла из ванной. – Я ненадолго спущусь вниз, но скоро буду, не скучай тут без меня.

Как он ненавидел, когда его называли Робка. Правда, если Алекс называла его так, это совершенно не раздражало его. Она могла называть его как угодно. Из её уст любая интерпретация его имени звучала естественно.

Алина подошла к нему и, вцепившись в руку, поднялась на носочки, чтобы дотянуться до него, но Роберт отвернулся, подставляя щёку под её яркие, подкрашенные перманентным макияжем губы.

– У-у-у, Робка, как тут холодно, – девушка потянулась к окну и захлопнула его.

В номере вновь повисла гробовая тишина.