ЗНАКОМЬТЕСЬ – ЮДЖИН УЭЛЛС, КАПИТАН

Обняв дрожащую Мишель за плечи, веду ее в комнату.

– Какой ужас, – шепчет Мишель.

Глава 15. Враг в темноте

Мишель пришла в себя первой. В попытке расшевелить меня, она включила канал новостей. Диктор взахлеб комментировал вчерашние события. Конечно же, я опять в центре скандала. Мелькают радостные лица, цветные вспышки над залом. Музыканты с потными от напряжения лицами. И я. Куда же без меня? Вот я склоняюсь к залу. Лучи выхватывают меня из цветного дыма. Мои глаза совершенно безумны. Я кричу, широко открывая рот. Вот опять я – пою, расхаживая за спинами охраны, и беснующаяся публика закидывает меня всяким мусором. Вот я взбегаю на сцену, рву на себе одежду. Лучи снова скрещиваются на мне, возносят меня над залом. Господи, я же абсолютно гол! Камеры наезжают на меня с разных ракурсов, мое тело выкрашено сиреневым. Вот снова музыканты, и девушки из бэк-вокала, они тоже обнажены. Просто безумие какое-то. Потом крупный план – целый зал голых людей, водоворот перекошенных лиц. И тут же – вид ярко освещенного пустого проспекта куда выплескиваются тысячи разгоряченных, ничего не соображающих людей без одежды. Они дерутся, целуются, швыряют камни в окна, переворачивают машины. Дальше – калейдоскоп коротких сцен: полиция блокирует очередную группу голых сумасшедших и заталкивает вопящих и царапающихся людей в большой автобус. Вот еще: молодые люди отбиваются от полиции камнями. Вот кадры из какого-то престижного магазина. Голые безумцы врываются в зал, кричат, хохочут, переворачивают полки с товаром. Других пошедших вразнос снимают с вертолета, они с дикими криками сигают в реку с ярко освещенного моста.

– Включи что-нибудь другое, – попросил я, весь красный от стыда.

Мишель снова коснулась голограммы, включая скользящий поиск. Всюду одно и тоже. Драки, свет, дым, мешанина голых тел. С ума сойти! Как я теперь на людях покажусь?

– Поздравляю, – сказала баронесса. – Тебе все же удалось.

– Что удалось?

– Порвать зал. Размазать городишко. Ну, или как вы там еще храбрились. Джек очень доволен. Гонорар приятно удивит тебя. Думаю, нам есть смысл обсудить этот вопрос подробнее.

– О чем ты, Мишель? Мне так стыдно. Вся эта толпа, голые люди, драки. У меня просто нет слов.

– Я тебя понимаю, – заверила Мишель. – Только попробуй думать немножко иначе. Посмотри на это дело с другой стороны.

– Как это?

– Вчера ты был в родной стихии, Юджин. Ты делал с залом, что хотел. Ты был так страстен, так раскрыт, я даже слов не нахожу для описания того, что от тебя исходило. Если ты не рожден для этого – я съем собственную сумочку. И знаешь что?

Я вопросительно посмотрел на нее.

– Я рада, что мы с тобой тогда встретились. Там, на лайнере. Когда я тебя увидела, меня словно что-то толкнуло. Я тебя совсем смутила?

– Немного, – ответил я озадаченно. – Ты такая разная, Мишель. Постоянно меняешься. Никак не могу понять, какая ты на самом деле.

– Обычная хищница, каких миллионы, – усмехнулась она. – Кусочек там, кусочек здесь. Давай решим, что мы будем делать дальше?

– Мы? Ты имеешь в виду – ты и я?

– Ну да. Если, конечно, ты не собираешься снова спрыгнуть с поезда.

– Спрыгнуть с поезда?

– Сбежать, дурачок, – улыбнулась она.

– Честно говоря, я бы не прочь.

– И что тебя останавливает?

– Ты в опасности.

– Как и ты.

– Ну, вот и разобрались.

Глубокое кресло не дает мне выпрямиться, норовит расслабить спину. Я все время теряю равновесие, пытаясь увидеть ее глаза.

– Так что, поговорим о деле? – спросила Мишель. Она ведь упряма. Никакой танк не способен сбить ее с мысли.

Я пожал плечами.

– Давай.

И Мишель, все больше оживляясь, долго и обстоятельно рассказывает о том, что необходимо для моего сольного турне по Зеленому Шару. Какие люди должны быть приглашены в команду. Примерная стоимость оборудования. Затраты на рекламу. Организация перевозок. Какое-то там продвижение. План расходов. Доходная статья. Пессимистичный прогноз доходов на полгода. Выпуск акций. Котировки. Размер ее вклада. Вклада Джека. И еще – размер моего пакета, мои комиссионные, процент от прибыли. И комиссионные участников группы. Я смотрю на ее лицо, на ее шевелящиеся губы, на то, как она произносит непонятные слова, которые отдаются внутри моей головы гулким эхом. Скупые подсказки Триста двадцатого смешиваются с чуточку хрипловатым голосом Мишель, а я все пытаюсь понять, что я, черт меня возьми, тут делаю, и зачем она рядом, и что ей от меня нужно. Я ведь понимаю – баронессы не влюбляются в нищих дурачков.

И еще ее упрямство утром. Я понимаю намеки, у меня хорошая интуиция. Тогда зачем весь этот спектакль?

Внезапно мне стало стыдно. Я зациклился на своем желании, как последний эгоист. На желании быть рядом с этой женщиной. С этой веселой, грустной, циничной, нежной, расчетливой, страстной, распутной, целомудренной, бесстыдной до святости женщиной. Наверное, это оттого, что я так и не смог стать похожим на человека. Не научился видеть мир таким, каким его видят другие. Наверное, оттого и бродят внутри меня сумасшедшие чувства, которые нормальный имперский гражданин выключил бы одним усилием воли.