Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка

То, с каким пренебрежением маменька выплюнула эти слова, заставили меня взглянуть на нее с любопытством. Прежде она и сама казалась мне прожигательницей жизни, но теперь я не была в этом уверена.

— И вы решили взять дело в свои руки?

Маменька усмехнулась и потянулась к портьерам, словно желая лучше рассмотреть пейзаж за окном, но я увидела, как влажно блеснули ее глаза.

— У меня не было выбора. Я не могла допустить, чтобы в нашем имении жили чужие люди. Наше семейное кладбище, наш семейный храм… История в каждом камне, в каждом дереве, растущем в лесу рядом с прудом. Это все — часть нас, понимаешь?

Я неуверенно кивнула, но маменька даже не заметила. Рассматривая собственное смутное отражение в стекле, она продолжила.

— У меня был на тот момент жених, которого я любила. Хороший парень, но недостаточно богатый, чтобы нам помочь. Я думала… рассчитывала на порядочность Агаты, но, когда поняла, что у той в голове одни тряпки… Пришлось все исправить.

Она выдохнула последние слова: резко, немного обреченно и в то же время с неумолимой решительностью сильного человека, умеющего принимать сложные решения.

С моих глаз словно спала пелена: теперь я видела настоящую Патрицию. Ради благополучия своей семьи она отказалась от собственной любви и разрушила две жизни: свою и сестры. Были ли это правильно? Я не знала.

Но одно я понимала отчетливо: Патриция обладала силой духа и волей, которые вызывали восхищения.

«Теперь понятно, почему она так увлеклась молоденьким альфонсом».

Она тосковала по любви. Хотела, пусть ненадолго, почувствовать ее.

Вся нелогичность ее поступков вдруг нашла свое объяснение. Если долго избегать сладкого, рано или поздно сорвешься в импульсивное переедание.

— Вы и правда влюбились в него? — тихо спросила я.

Мне не понадобилось ничего пояснять. Маменька поняла меня и так.

— Да. Я хотела ощутить себя… живой, настоящей. Твой отец никогда не любил меня, Вероника. Он был одержим мною, как любой мужчина — красивой женщиной. Но меня он не знал. И не знает.

Повисла пауза, во время которого даже движение минутной стрелки показалось мне слишком, просто неприлично громким.

— Мне жаль… Но вы же понимаете…

Маменька обернулась. На ее лице снова застыла снисходительная улыбка светской львицы.

— Я понимаю, Вероника. Не волнуйся, я услышала тебя: игра прекратится, слишком далеко все зашло. Мне не нужен развод.

Я с облегчением выдохнула.

— Хорошо, а то я уже подумала…

— Я всегда руководствуюсь разумом, — негромко ответила маменька и сжала ладони в кулаки. И столько было отчаяния в этом жесте, что сердце снова болезненно сжалось. — Что ж, теперь прости. Мне нужно найти сестрицу. Не волнуйся, я не убью ее. Лишь слегка приведу ее мысли в порядок.

С этими словами маменька направилась к входной двери, чтобы уже на самом пороге обернуться через плечо.

— Спасибо, Вероника.

Я ничего не успела ответить. Патриция исчезла в коридоре, оставив после себя легкий флер дорогих цветочных духов.

***

Сексуальное наваждение, как и обещал Саймон, прошло ближе к вечеру, оставив после себя легкий налет досады, смешанной с облегчением. Мне и правда стало обидно, что вторая попытка сварить любовное зелье с треском провалилась. Может быть, я какая-то неправильная, бракованная ведьма?

Я все еще думала об этом, когда стук в дверь прервал мои горестные размышления. Я грешным делом решила, что ко мне ломится тетушка просить политического убежища, но все оказалось прозаичнее.

На пороге стояла Лайза. Лаконичность и простота ее платья, сшитого из ткани темного оттенка, намекало на то, что девушке предстояло отправиться в путешествие.

— Я уезжаю, — подтвердив мои догадки, проговорила Лайза. — Зашла попрощаться.

— О! — растерянно выдохнула я и сделала приглашающий жест рукой. — Проходи.

Лайза покачала головой. Шляпка чуть съехала набок. В тусклом свете коридора рыжие волосы девушки отливали медью.

— Нет, слишком мало времени. Меня уже ждут, — пояснила Лайза и, поколебавшись мгновение, прямо посмотрела на меня: — Я хотела поблагодарить тебя. На этом отборе ты единственная, кто, обладая умом, не пытался интриговать.

Я смутилась, не совсем уверенная в том, что отвечают в таких случаях. Почему-то в голове тут же возник образ сцены, на которой мне торжественно вручают Оскар. Так, пожалуй, заготовленная по этому случаю речь здесь не проканает.

— А Рози? — с запозданием напомнила я. — Разве она пыталась интриговать против тебя?

Лайза забавно наморщила носик, от чего веснушки на ее лице проступили отчетливее.

— Я сказала из тех, «кто обладает умом», если ты не заметила.

«Хороша девка! — с уважением крякнул фамильяр. — С ней можно было бы дружить».

Я с грустью подумала о том же. Наверное, мы с Лайзой и правда могли бы сойтись, будь у нас чуть больше времени. К сожалению, чем умнее и адекватнее человек, тем сложнее ему довериться другим. И здесь может помочь только время.

— Жаль, что ты уезжаешь, — вздохнув, призналась я.

Лайза осторожно заправила за ухо выпавший из прически локон и слабо улыбнулась.