Знамение времени - Убийство Андрея Ющинского и дело Бейлиса (Впечатления Киевского процесса)

До процесса, когда нам приходилось читать разоблачения по делу Менделя Бейлиса, сделанные этим журналистом, мы думали, что пресса выполняет то дело, которое она обязана делать: предавать гласности все то, что из-за политических махинаций враги народа готовы всегда скрыть. Это обязанность тяжелая, подчас рискованная, но святая обязанность демократической печати. Приехав в Киев, мне - и не только мне - стало подозрительным, что этот журналист находится на весьма короткой ноге с теми лицами, которые не должны иметь никакого общения с нашей печатью. Но когда нам пришлось прослушать обширные показания этого журналиста, которые пестрят такими сообщениями: "Я забыл сказать, что когда Красовский начал работать, то с ним работали два сыщика. Их нельзя было назвать сыщиками, потому что они ушли из киевского сыскного отделения (??) и работали (!) у Красовского частным образом, - это были Полищук и Выгранов". Читатель должен знать, что Красовский - это бывший начальник сыскного отделения в Киеве, Полищук - сыщик, рекомендовавший себя на процессе, как лицо, состоящее на "конспиративной службе" у правительства, при чем он отказался назвать род своей службы. Выгранов - это тоже сыщик, не явившийся на процесс.

- Одного и другого, - продолжает "журналист" {125} Бразуль-Брушковский,- я знал, был с ними знаком и в процессе работы Красовского сплошь и рядом они кое-что мне рассказывали.

Но слушайте далее:

- В сентябре месяце, - показывает Бразуль Брушковский,-я точно не помню, приходит на квартиру ко мне Выгранов и говорит: "Давайте будем вместе работать. Вы знаете, что я работал по этому делу и хочу его раскрыть, я знаю, что вы тоже заинтересованы, чтобы это дело было раскрыто". Я Выгранова знал, как сына домовладельца, - и тут же характеризует его: - Он учился в гимназии, но не окончил. После того, как он ушел из гимназии, он заинтересовался (!) - подумаешь, какие нежные краски! - розысками и поступил к Красовскому, когда последний был начальником сыскного отделения"... Я его (Выгранова) предложение принял,- добавил Бразуль-Брушковский.

- А в чем состояло это его, Выгранова, предложение?

- Работать вместе...

Из дальнейшего повествования Бразуля-Брушковского мы узнаем, что "розысками заведывал также подполковник Иванов".-А Иванов в то время заменял начальника жандармского управления.

- Я был, - говорит далее этот "журналист," - у подполковника Иванова, делился впечатлениями.

Нужно ли говорить, что подобная близость журналиста с агентами розыска и жандармского управления - совершенно не допустима ни при каких обстоятельствах.

Но что дали положительного показания Бразуль-Брушковского для процесса? На мой взгляд, ровно ничего... Делали все сыщики Выгранов; Красовский, частные расследователи Караев, Махалин. А он? Мне кажется, - и если это так, все-таки хоть немножечко легче, - что Бразуль-Брушковский был только вывеской для тех лиц, которые, по своим соображениям и побуждениям, вели все это раскрытие следов преступления в деле убийства Ющинского...

Но если даже признать, что он был только ширмой, что ему платили только за подпись, за фамилию, то и при этих обстоятельствах деятельность этого журналиста должна подлежать самому решительному осуждению...

Демократическая пресса должна всегда стоять на {126} страже истины, на страже правды, на страже гласности, но ни в коем случае деятели нашей печати не могут заниматься делами розыска.

LIII.

Поездка в Харьков.

Чеберякова остается верна своей тактике, она стремится как можно больше запутать народа в это дело, для чего пользуется каждым удобным случаем.

Бразуль-Брушковский хорошо знаком с присяжным поверенным Марголиным. Он увлечен показаниями Чеберяк, верит в их правдивость, совершенно не подозревая того, что всегдашняя тактика подобных "темных" личностей сбить всех следопытов с настоящего следа и направить их по тем направлениям, которые им кажутся сейчас наиболее целесообразными.

В "Киевской Мысли", как выяснилось на суде, над Бразулем подшучивали, скептически относясь к его новой деятельности и в каком бы то ни было содействии отказывали.

Бразуль-Брушковский, оставшись один, без общественного мнения хотя бы той среды, где он работая, без обсуждения его поступков хотя бы со стороны сотрудников газеты, попадает в такую компанию лиц, которая не может внушать и ему доверия. Новые его знакомства таковы, что совершенно нельзя угадать, где и когда кто из них говорит неправду, когда ведется подвох, выслеживание и выслушивание для своих собственных целей. Сыщики всегда остаются сыщиками и их психология всегда определенна: недоверие ко всем, использование всех в своих личных целях.

Бразуль одинок, его волнуют многие обстоятельства дела, он начинает подозревать Чеберякову в неискренности...

Он обращается к присяжному поверенному Марголину и просит его повидаться с Чеберяковой с исключительной целью: можно ли хоть сколько-нибудь доверить этой женщине?