Знамение времени - Убийство Андрея Ющинского и дело Бейлиса (Впечатления Киевского процесса)

Дом Чеберяковых главенствует над всеми в Загоровщине... Согласитесь сами, как трудно, как ужасно трудно было им, этим бедным девушкам, освободиться от гипноза, от власти Веры Чеберяковой и заговорить обо всем открыто, откровенно, помня только об одном: об истинной правде жизни, как бы эта правда ни была тяжела и жутка.

Их две - Екатерина и Ксения.

Екатерина старше, положительной, умней, находчивей...

Спокойно, ровно, приятным контральто, повествует она, полный ужаса, свой рассказ:

- Двенадцатого утром, часов около двенадцати, зашла я случайно к Чеберяковой... Постучалась... Она не сразу отворила... Встретила меня очень ласково.

- Вот, - кстати, будем пить чай, - и она пригласила меня в кухню.

"В кухне кипел самовар, посреди комнаты стояла ванна с мутной водой...

"- Зачем это ванна у вас?

"- Детей и мужа купать... - быстро ответила Чеберякова. {139} "- Мне показалось это странным, еще день, а мужа купать собирается; детей нет - а вода грязная. Я больше ничего у нее про ванну не спрашивала...

- А какая ванна, из чего она сделана? - спрашивает председатель.

- Ванна деревянная, - отвечает она, не думая и вместе с тем подтверждая показание других свидетелей.

"- Я заметила, как вошла, что трое мужчин перебежали из комнаты в комнату...

"Я спросила: кто это у тебя?

"- Это свои, хлопцы...

"Чеберякова уходила к ним и что-то говорила, выкрикивая более звучным голосом:

"- Чаю вам прислать, хлопцы?

"- За колбасой послать?..

"-Я ушла...

Что-то недоброе сейчас же шевельнулось в сердце Екатерины Дьяконовой, но она захлопоталась и за делами никому ничего не сказала и теперь забыла, не может вспомнить, что именно ей тогда показалось в это время...

- Вечером тринадцатого прибегает к нам Чеберякова, - рассказывает далее Екатерина Дьяконова. - Она была очень взволнована. Поговорили... Уходя, просит нас пойти к ней ночевать...

"- Зачем?..

"- Мне страшно одной...

"Мы пошли... Дети Чеберяковой были у бабушки. Мужа не было дома...

Улеглись спать с ней вместе на одной кровати... Я сняла ботинки... Нога опустилась, и я нечаянно дотронулась до мешка, стоявшего в ногах у кровати, и вдруг я ощутила там что-то упругое, холодное...

"Мне стало ужасно страшно...

"- Что это там?.. Кто это там стоит?..

"- Спи, спи, ничего там нет, это тебе так кажется...- И я в трепете вдруг сразу заснула.

"Я убеждена теперь, что это был труп Андрюши.. - заявляет Дьяконова.

- Утром, как только встала, я поскорей ушла домой...

"За день как-то забылось об ночном страхе, и вечером к {140} нам пришла опять Чеберякова и стала звать меня к себе ночевать. Мы пошли втроем: она, я и моя подруга...

"Мы взошли в кухню, и вдруг на всех нас напал такой ужас, такой страх, что мы сразу все втроем бросились бежать, оставив в квартире не погашенной лампу. Отчего мы бежали - я не знаю, но было так ужасно...

Первую весть об открытии трупа Ющинского приносит Дьяконовым Чеберякова.

- Когда я это узнала, - говорит Екатерина, - я подумала: это они убили его, это был труп - то, до чего я дотронулась тогда ночью. Но потом меня никто об этом не спрашивал, и я никому не говорила...

Что творилось в душе этой девушки?

Она догадывается обо многом. Живя в этом районе, все чаще и чаще наталкивается она на различные обстоятельства, которые еще ближе ставят ее к этому ужасному делу. И когда она рассказывает все здесь на суде, все понимают, что это серьезно, что нельзя сочинить то, что она говорит, что здесь правда жизни, правда ужасная, вошла вместе с ней в залу суда, как уже не раз входила она вместе с другими свидетелями, но теперь... теперь все чувствуют: наступила решительная минута...

- Я зашла в лавку к Адели Равич, и в разговоре случайно она сказала мне, что видела труп Ющинского в ковре в квартире Чеберяковой.

- Когда вы были 12, как был ковер?

- Ковер был закинут, край на край.

- Может быть, и еще что-либо вы знаете от Адели Равич? - язвит ее кто-то из обвинителей.

- Да, знаю, - спокойно говорит Екатерина Дьяконова. - Ботинки покупала я и видела, что на девочке Чеберяковой - падчерице - были надеты мужские ботинки... А когда я спросила у Чеберяковой: Чьи это ботинки... Она сказала мне - Жени... А это неверно: у Жени ботинки были на пуговицах, а эти на резинках... Это были ботинки Андрюши Ющинского... Это его ботинки... Я помню их...

Шелест проходит по залу.

Старшина присяжных просит председателя немедленно вызвать мать Ющинского, чтобы допросить ее по поводу ботинок. {141} Мать-то, мол, знает ботинки - проверить надо - врет она, или нет...

Когда мать, вызванная через полицию, явилась в суд, когда ее вызвал председатель, все почувствовали: вот решается... Спрашивают:

- Какие у Андрюши были ботинки?

Сейчас же отвечает, описывая подробно, и ее описание слово в слово совпадает с тем, как описывала их Екатерина Дьяконова.

Это производит громадное впечатление: чувствуется, что экзамен сдан, что этой девушке стали верить.