Знаменитые Козероги

Едва поженившись, молодые вынуждены были тут же и разлучиться, поскольку Эльвира, закончив ГИТИС, была распределена в Театр Ленинского комсомола в Ростове-на-Дону. И хотя они с Бероевым уже ждали ребенка, молодым пришлось расстаться: Бероев продолжил учебу, а Эльвира уехала, хотя ее приглашали к себе сразу три столичных театра – МХАТ, Пушкинский и Театр транспорта. Но разлука продолжалась недолго – всего несколько месяцев. Потом Эльвира почувствовала себя плохо и, опасаясь за здоровье своего будущего ребенка, взяла расчет в театре и вернулась в Москву. Вскоре на свет появилась прелестная девочка Елена (30 января 1958 года, Водолей-Собака

; с матерью гармония только по месячным знакам – оба знака из одной стихии Воздуха; с отцом – круглая дисгармония). Молодые были счастливы, хотя и жили весьма стесненно: в 16-метровой комнате в коммуналке у метро «Электрозаводская», где помимо них еще проживали мама Бероева и тетя. Спустя несколько лет Бероевы от театра получат новую квартиру: «двушку» у Измайловского парка. Но вернемся на некоторое время назад.

Закончив ГИТИС в 1958 году, Бероев вместе с женой попал в Театр Моссовета. Вот как об этом вспоминала Э. Бруновская: «Как-то Вадиму предложили роль в Театре имени Моссовета, а я пошла «показываться» вместе с ним. «Смотрели» нас художественный руководитель Юрий Александрович Завадский с Ириной Сергеевной Анисимовой-Вульф. Они нас знали, так как тоже преподавали в ГИТИСе. Анисимова-Вульф спросила: «Где ты работаешь?» – «Я к вам пришла», – отвечаю. «Вот и замечательно, – слышу в ответ, – а я считала, что вас куда-то услали». Нас приняли в труппу театра…»

Судя по всему, Завадский давно обратил внимание на талант Бероева и брал его в своей театр не случайно. Режиссер мечтал с помощью талантливых молодых актеров возродить былую славу своего театра, которая в последние годы заметно пошла на убыль. В 1954 году даже был момент, когда Завадский, удрученный тем, что массовый зритель перестал ходить в его театр, собирался уйти на пенсию. Но в итоге передумал и взялся за возрождение своего детища.

Первым шагом на этом пути стал спектакль «Виндзорские насмешницы», премьера которого состоялась в мае 1957 года. Там Завадский придумал ход, который потом возьмут на вооружение многие режиссеры (тот же Юрий Любимов в Театре на Таганке). Перед началом спектакля Завадский решил устроить перед зданием театра карнавал: по улице должны были разъезжать ярко разукрашенные грузовики с факелами, свистульками, с жонглерами и клоунами, зазывающими публику на спектакль. Однако власти города не разрешили режиссеру это действо, поэтому пришлось ограничиться малым: в вестибюле театра зрителей встречал зазывала.

Заметим, что Завадский и Анисимова-Вульф родились в год Лошади: он – 13 июля 1894 года

(Рак-Лошадь), она – 31 декабря 1906 года

(Козерог-Лошадь). А Лошадь и Крыса – знаки недружественные. Как написано про них в гороскопе: «Столкновение с Лошадью для Крысы всегда ведет к бурным и сложным отношениям. Две противоположные стихии Огонь и Вода не смогут сосуществовать в мире и гармонии…» Поэтому говорить о каких-то человеческих предрасположенностях Завадского и Анисимовой-Вульф к Бероеву и его жене по этим показателям не приходится – все дело было в нужде в талантливых молодых актерах. Другое дело месячные знаки. У Завадского он не «монтировался» с бероевским, зато хорошо гармонировал со знаком Бруновской (Близнецы). А вот у Анисимовой-Вульф все было наоборот: удачное совпадение с бероевским знаком (оба Козероги) и неудачное со знаком Бруновской.

Когда Бероев и Бруновская пришли в Театр имени Моссовета, тот был только на пороге своего возрождения. Молодым актерам предстояло влиться в коллектив, в котором играла целая плеяда замечательных актеров, настоящих звезд театра и кино, – Любовь Орлова, Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Николай Мордвинов, – и помочь им вернуть театру былую славу. В итоге уже спустя несколько лет, в 1963 году, театр явил театральному миру настоящий шедевр – обновленный спектакль «Маскарад», в котором Бероев сыграл одну из лучших своих ролей – Звездича.

Впервые Завадский обратился к «Маскараду» в 1949 году. Но тот спектакль так и не прогремел, поскольку нес на себе печать того времени – он был чисто реставраторский, приземленный. И теперь, возобновляя спектакль, мэтр режиссуры мечтал сделать его по-настоящему актуальным и созвучным своему времени. Как писали критики: «Завадский поставил философский спектакль, который восставал против тирании, страха, малодушия, предательства, против вселенского маскарада, на котором лежит «печать проклятья». Режиссер услышал трагический стон поэта. На сцене развертывалась трагедия поколения, которое «к земле прижал наш век». Сценическое действие пронизывала по-шекспировски масштабная мысль о человеческом падении, о разложении общества, лишенного идеалов».