Смерть жены Виргинии в 1847 г. стала для Эдгара По огромной трагедией. Он словно потерял самого себя. Надежды вспыхивали и угасали, сменяясь нервными приступами, депрессией, замешанной на алкоголе. В его поэзии зазвучали мрачные, трагические ноты, в частности в балладе «Улалюм», где Виргиния была изображена в царстве теней среди осиротевшей природы.
И все же, несмотря на бедность, неудачи, большую личную трагедию, По не терял надежды на лучшее. В одном из писем рокового 1849 г. он писал: «Жизнь моя растрачена, будущее мне представляется мрачным, но я еще поборюсь». Этой энергии хватило ненадолго. 27 сентября Эдгар По отправился из Ричмонда, где выступал с лекцией и чтением своих стихов, в Балтимор. Спустя несколько дней он был обнаружен на уличной скамейке в бессознательном состоянии. Предполагают, что он был опоен наркотиками и ограблен.
Скончался великий американец 7 октября 1849 г. в госпитале Вашингтонского колледжа в Балтиморе на 41 году жизни.
Марсель Пруст
(10.07.1871 – 18.11.1922)
В литературе такое бывает нередко: писатель, мало кому известный, совершает неимоверный творческий прорыв и спустя несколько лет объявляется классиком. Так случилось с Марселем Прустом. Обеспеченный молодой человек с незначительным литературным багажом, человек, чьи интересы сводились в основном к посещению аристократических салонов, вдруг создает мощную прозаическую эпопею «В поисках утраченного времени». К своему главному произведению Пруст шел долго, и никто даже не подозревал о той энергии, которая таилась за утонченной аристократичной внешностью и беззаботным существованием.
Марсель Пруст родился 10 июля 1871 г. в Париже в респектабельной семье. Его отец, Адриан Пруст, был известным профессором-медиком; мать, Жанна Вейль, происходившая из зажиточной еврейской семьи, была женщиной образованной, с тонкой и нежной душой. Она навсегда осталась для Марселя воплощением ума, доброты и совершенства. От нее юный Пруст перенял искренность, чувствительность, деликатность и нетерпимость ко всякой лжи. Все эти качества были обусловлены не только влиянием матери. С девяти лет мальчик страдал астмой, отсюда его сочувствие к чужому горю, благожелательность к больным и слабым.
В период с 1882 по 1889 г. Марсель учился в престижном парижском лицее «Кондорсе», а каникулы проводил в местечке Илье, недалеко от Шартра. Шартрские пейзажи Пруст впоследствии перенесет в описание местности под вымышленным названием Комбре. Кстати, местечко Илье, фигурирующее в романах, позже присоединило к своему наименованию этот придуманный Прустом географический пункт и ныне называется Илье-Комбре. Причем дело идет к тому, что первая часть этого двойного наименования может исчезнуть, и, возможно, в географических названиях Франции останется только вторая – созданная фантазией писателя.
Уже в лицее Марсель приобщился к философии, испытав особое влияние философа-интуитивиста Анри Бергсона. Он и сам пробовал выразить словами то, что его окружало. Тонкость чувств окрашивалась любовью к деталям пейзажа, светотеням, запахам старинной обстановки. Эта наблюдательность поможет Прусту в дальнейшем до мелочей восстановить мир своего детства.
После двухгодичной службы в армии Марсель продолжил учебу в университете в Школе политических наук в Орлеане, где в 1893 г. получил ученую степень по юриспруденции, а спустя два года и по литературе. Началась самостоятельная жизнь. Нельзя сказать, что она была обременительной. Пруст проводит время в парижских салонах, в частности, гостиной сиятельного графа Робера де Монтескье-Фезенака, литературных обществах, приобретая репутацию светского человека и ценителя искусства. Друг юности Леон Пьер-Кэнон дает такой портрет молодого Пруста: «Широко открытые темные сверкающие глаза, необыкновенно мягкий взгляд, еще более мягкий, слегка задыхающийся голос, чрезвычайно изысканная манера одеваться, роза или орхидея в петлице сюртука». И все же утверждать, что Пруст отдавал всего себя высшему свету, было бы неверно. За учтивостью и аристократизмом скрывалась немалая доля иронии и легкого отстранения.
В 1896 г. начинающий писатель издает свою первую книгу «Утехи и дни» с предисловием Анатоля Франса. Элегические камерные рассказы довольно точно отражали круг интересов 25-летнего новеллиста. Написанная вполне профессионально, хотя и с некоторым эстетским налетом, книга, тем не менее, не имела никакого успеха.