Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)

Этот крик сильно встревожил сыщика. Он вспомнил, что Рэтчетт находится в соседнем с ним купе. Пуаро вылез из кровати и приоткрыл дверь своего купе как раз в тот момент, когда к купе Рэтчетта торопливо подошел проводник и постучал в нее. Пуаро наблюдал за ним в щелку. Проводник постучал во второй раз. Раздался еще один звонок, и одна из дверей дальше по коридору открылась, отбросив яркое пятно света в коридор. Проводник взглянул через плечо в направлении открывшейся двери.

Как раз в этот момент из-за двери купе Рэтчетта раздался мужской голос:

– Ce n’est rien. Je me suis tromp'e [26].

– Bien, monsieur, – сказал проводник и заторопился к двери, из которой падал свет.

Пуаро с облегчением вернулся в кровать и выключил свет. Он взглянул на часы – без двадцати трех минут час.

Глава 5

Преступление

Эркюль Пуаро долго не мог заснуть. С одной стороны, ему не хватало размеренного движения поезда. Если это станция, то почему на ней так тихо? В то же время звуки в самом вагоне казались необычно громкими. Он слышал, как в соседнем купе двигается Рэтчетт. Щелчок опущенного умывальника, звук текущей в раковину воды, плещущаяся вода, а потом еще один щелчок, когда умывальник опять подняли. По коридору прошел некто в ночных тапочках.

Эркюль Пуаро лежал, уставившись в потолок. Почему на станции царит такая тишина? В горле у него пересохло, а он совсем забыл заказать свою обычную бутылку минеральной воды. Сыщик еще раз взглянул на часы. Всего лишь четверть второго. Надо позвонить проводнику и попросить у него минеральную воду. Он уже было протянул руку к звонку, но внезапно в тишине раздался еще один звонок. Проводник не может одновременно ответить на все.

Дзинь… дзинь… дзинь…

Трели звонка не смолкали. Куда подевался этот проводник? Кто-то явно терял терпение.

Еще одна трель. Кто бы это ни был, он явно не снимал палец с кнопки.

Неожиданно появился проводник – он бежал, и эхо его шагов раздавалось в коридоре. Проводник постучал в дверь купе, расположенного недалеко от Пуаро. Затем раздались голоса: проводника – почтительный и извиняющийся, и женщины – громкий и настойчивый.

Миссис Хаббард.

Пуаро улыбнулся.

Препирательство – если это можно было так назвать – продолжалось какое-то время, при этом девяносто процентов времени говорила миссис Хаббард и только десять – проводник. Наконец они пришли к какому-то согласию, Пуаро четко услышал: «Bonne nuit, madame

» [27], и дверь закрылась.

Тогда сыщик нажал кнопку своего звонка. Проводник появился почти мгновенно. Выглядел он взмыленным и взволнованным.

– De l’eau minerale, s’il vous plait [28].

– Bien, monsieur. – Что-то в глазах Пуаро сказало проводнику, что он может облегчить душу.

– La Dame Americaine… [29]

– И что она?

Проводник утер пот со лба.

– Вы только представьте себе, что мне пришлось пережить. Она настаивала, именно настаивала, что в ее купе прячется мужчина. Вы только представьте себе, месье. В таком крошечном пространстве… – Он обвел рукой купе. – Ну где он может здесь спрятаться? Я ее уговаривал и объяснял, что это просто невозможно. Но она продолжала настаивать – якобы она проснулась, и в купе был мужчина. Тогда я спросил ее, как же ему удалось уйти, оставив дверь запертой изнутри. Но она ничего не хотела слышать. Как будто у нас больше нет причин для беспокойства. Этот снегопад…

– Снегопад?

– Ну конечно, месье. Разве месье ничего не заметил? Поезд стоит – мы попали в снежный занос. И одному богу известно, сколько мы здесь простоим. Помню, один раз снег шел целых семь дней.

– И где же мы встали?

– Между Винковцами и Бродом.

– Ла-ла, – печально произнес Пуаро.

Проводник отошел и вернулся с бутылкой минеральной воды.

– Bon soir, monsieur

[30].

Пуаро попил воды и приготовился ко сну.

Он уже засыпал, когда что-то опять разбудило его. На этот раз ему показалось, как что-то тяжелое упало, ударившись о дверь его купе.

Сыщик вскочил, открыл дверь и выглянул в коридор. Ничего. Но он увидел, как вдоль по коридору удаляется женщина, закутанная в красное кимоно. В другом конце коридора на откидном стуле сидел проводник, который заносил какие-то цифры в ведомости. Все выглядело тихо и мирно.

– Мне явно надо подлечить нервы, – сказал вслух Пуаро и опять улегся в постель. На это раз он проспал, не пробуждаясь, до самого утра.

Когда сыщик проснулся, поезд все еще продолжал стоять. Подняв штору, маленький бельгиец выглянул на улицу. Их окружали громадные сугробы снега.

Его часы показывали, что время уже больше девяти часов утра.

Без четверти десять Пуаро, как всегда отутюженный и принаряженный – настоящий щеголь, – вошел в вагон-ресторан, в котором не замолкал хор печальных голосов.

Все барьеры, которые еще оставались между пассажирами, теперь были сломаны. Все они оказались объединены одним общим несчастьем. Громче всех звучали жалобы миссис Хаббард.