Знаменитые самоубийцы

Прими от меня этот подарок – портрет дяди Степы как выражение самых лучших, дорогих чувств к тебе. Дядя Степа для меня – призыв, знамя, идея – все, во имя чего я прожил жизнь. Я очень хочу и думаю, что это будет так: ты, сынок, с честью будешь идти по тому пути, по которому шли мы с дядей Степой.

Обнимаю, крепко целую.

Папа».

Госполитиздат в серии «Вопросы партийного строительства» уже выпустил брошюру Ларионова «Успех решает организаторская работа». Если бы не выяснилось, что мнимые три плана – это обман, Ларионов с почетом переместился бы в Москву и сделал большую карьеру. Но Алексею Николаевичу не повезло. Он перестарался, в Москву потоком пошли возмущенные письма. В другой ситуации закрыли бы глаза. Но, видимо, нашлись люди, которые обо всем доложили Хрущеву, чтобы утопить опасного конкурента. Началось разбирательство, и быстро выяснилось, что план выполнен с помощью махинаций и приписок.

Слава оказалась мимолетной. В газетах еще славили подвиг рязанцев, а Ларионов уже отправил Хрущеву шифровку: просил освободить от должности и дать ему пенсию по инвалидности. Хрущев даже не ответил. Крушение рязанского эксперимента Никита Сергеевич переживал, наверное, еще сильнее, чем сам Ларионов. Хрущев понял, что его надежда разом поднять животноводство и накормить людей неосуществима.

Первый секретарь Свердловского обкома Андрей Павлович Кириленко тоже откликнулся на призыв Хрущева поднять животноводство и пустил под нож немалую часть поголовья. Область, правда, осталась без скота. Но это вскрылось позже, когда Кириленко уже стал членом политбюро, и тут уж никто не смел пикнуть. Нечто подобное творилось во многих областях. Крестьян заставляли добровольно-принудительно продавать скот, который тут же сдавали в счет поставок мяса государству. Самые ушлые скупали скот в соседних областях. Сливочное масло покупали в магазинах и везли на сдаточный пункт. Развращающий обман приобрел повсеместный характер.

«Нас, секретарей обкомов и председателей облисполкомов, по очереди вызывали «наверх», требуя, чтобы мы подписали обязательства в два, два с половиной раза повысить производство мяса, – вспоминал Геннадий Воронов. – Наша область взяла обязательства достаточно скромные, зато реально вполне выполнимые – 1,3 годового плана. Помню, как напирали на меня: «У тебя восемнадцать тысяч быков – это же девять тысяч тонн мяса, сдай! И вообще, кто же это в век ракет на быков рассчитывает?» – «Ладно, – говорю, – положим, сдам я этих быков на мясо. А на чем зимой сено на фермы возить буду? На ракетах?»

А в Хабаровском крае первый секретарь Алексей Шитиков решил не отставать от рязанцев. Под его давлением председатель колхоза «Трудовая слава» Федор Ватутин сдал на заготовительный пункт всех свиней, кроме свиноматок, весь молодняк крупного рогатого скота – и тоже сделал три плана. Его хвалили на весь край и вручили премию – отрез на костюм. А на следующий год колхоз и одного плана не смог выполнить…

Так долго не могло продолжаться. В 1960 году производство мяса упало. Хрущев был обескуражен. 29 октября 1960 года он распорядился разобраться со слухами о том, что Ларионов пошел на аферу: «Идут разговоры, в которых подвергаются сомнению успехи рязанцев… Считаю, что следовало бы проверить, чтобы ЦК знал, как действительно обстояло дело, – имеют под собой почву подобные утверждения или это клевета на рязанцев».

Личное оружие осталось в сейфе?

Результаты проверки произвели впечатление даже на видавших виды партработников.

У рязанских колхозов на счетах не осталось денег. Они не могли расплатиться ни с колхозниками, ни с механизаторами:

«Во многих колхозах колхозники на работу не выходят. Так, например, в колхозе имени В.И. Ленина Ухоловского района колхозники на работу выходят как на воскресник, если организуется обед за счет колхоза… Экономическое состояние многих колхозов подорвано и отброшено в своем развитии на два-три года назад…

Однако проверка показала, что в ряде районов приписки продолжаются и до настоящего времени… Во многих колхозах заведен двойной учет: один – для себя – о фактическом положении и второй – искажающий истинное положение дел».

На заседании бюро ЦК по РСФСР Аверкий Борисович Аристов говорил руководителям области (уже без Ларионова):

– Почему же вы не пришли в ЦК и не сказали, что у нас первый секретарь – жулик, который обманывает ЦК. Когда вы приходили ко мне и рассказывали о поведении Ларионова, о том, что он пьянствует, почему вы ничего не сказали по поводу этих фактов? Вы говорили, что Ларионов пьет запоем. Как видно, пьянствовал он не по болезни, а потому, что слишком далеко зашел, а вы, зная о положении в области, умолчали о самом главном.

Выяснилось, что по указанию Ларионова начальник областного управления госбезопасности искал тех, кто пытался уведомить Москву о происходящем в области: