Знаменитые самоубийцы

Тогда еще не было понятия «деловая женщина», но правило – никогда, никогда не заводить романов на работе – уже действовало. Трудно обсуждать то, что произошло между Петром Владимировичем и Екатериной Алексеевной. Они сами не рассказывали. Это не та история, которой делятся даже с близкими людьми. Разумеется, романы на стороне в партийном аппарате, мягко говоря, не поощрялись.

Почему они сблизились? Мы можем только предположить. Служебные романы похожи один на другой, как две капли воды…

Никто не пытался завоевать ее так, как он. Многому ее научил. Ей льстили особые отношения, она наслаждалась этим общением. У них оказалось много общего. Он не мог обсуждать свою работу с женой, а с ней мог. Общая работа сближала и доставляла удовольствие. Но едва ли такой роман может долго устраивать женщину. Идут годы, а он не собирается уходить от жены. Мужчина счастлив иметь и жену, и любовницу. А женщины не хотят вечно оставаться в этой роли. Им нужна настоящая семья. Так что, как правило, служебные романы заканчиваются, как только мужчина и женщина перестают работать вместе…

Первый секретарь

Выжить в начальственной среде и продвинуться по карьерной лестнице женщине в те годы было очень непросто. Требовались особая предрасположенность к существованию в аппаратном мирке и годы тренировки. В аппарате превыше всего ценились дисциплина и послушание. Иерархия чинов была нерушима, как в армии. Начальники, конечно, бывали разные. Но мало кто терпел самостоятельных подчиненных, как правило, попытки высказать собственное мнение пресекались. Более всего ценилось умение угадать, чего желает непосредственный начальник.

Екатерина Алексеевна Фурцева быстро усвоила основные правила достижения успеха в партийном аппарате и выдвинулась на первые роли. Московским начальникам нравились ее работоспособность, активность и неподдельный энтузиазм.

В 1948 году на должности первого секретаря Фрунзенского райкома Богуславского сменила Екатерина Алексеевна Фурцева. Она шесть лет проработала в райкоме. Научилась и привыкла командовать мужчинами. В то время партийный аппарат практически полностью был мужским. Нравы городского и районного начальства в Москве были не слишком либеральными. Чтобы доказать свое право быть хозяином района, Екатерине Фурцевой пришлось усвоить многие привычки и манеры мужчин-руководите-лей. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке.

При этом она не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Фурцева была красивой и приветливой женщиной, держалась непринужденно, без начальственной позы, но по-хозяйски уверенно, вспоминал Дмитрий Квок, который работал во Фрунзенском райкоме. Организованная, требовательная, собранная и работоспособная, Екатерина Алексеевна держала слово, выполняла обещанное.

Она, например, «требовала от институтов, расположенных в районе, выполнения социалистических обязательств к определенным датам: к 1 Мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 Ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было…» (см. выпущенную столичным архивным управлением книгу «Партийный губернатор» Москвы Георгий Попов»),

– Я должна первая рапортовать товарищу Сталину о наших победах, – повторяла секретарь райкома Фурцева.

В столичном городе ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного «ленинградского дела», или о пропагандистском обеспечении столь же позорного «дела врачей», Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей.

Новый первый секретарь Фрунзенского райкома рассчитывала на продолжение карьеры и позаботилась о том, чтобы получить политическое образование. В том же 1948 году Фурцева заочно (без сдачи экзаменов) окончила Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б). Высшая партшкола создавалась для достигших немалых высот практических работников, не имеющих ни образования, ни времени, а чаще и желания его получить.

Карьере Фурцевой помогли крупные перемены в московском руководстве, продиктованные сталинской подозрительностью. В октябре 1949 года на имя вождя в ЦК пришло письмо, под которым стояли придуманные подписи. В письме говорилось, что в Москве возник заговор против Сталина, совсем как в Ленинграде. А по «ленинградскому делу» уже начались аресты… Главной мишенью письма был руководитель Москвы Георгий Михайлович Попов. Сталин, похоже, заподозрил его в желании занять кресло первого человека в стране. Попова сменил Никита Сергеевич Хрущев.

По иронии судьбы вместе с Поповым потерял работу будущий муж Екатерины Алексеевны Фурцевой – секретарь горкома партии Николай Павлович Фирюбин. В коллективном доносе о Фирюбине было сказано так: «политически безграмотный человек, лизавший Попову пятки».