Знаменитые Скорпионы

Фильм был запущен на «Мосфильме» и какое-то время дело двигалось без проволочек. Евтушенко какое-то время ходил на съемки и даже сыграл несколько эпизодов будущего фильма. Причем сыграл, по рассказам самого режиссера, прекрасно. Даже худсовет творческого объединения «Луч», в котором снимался фильм, отметил это и разрешил утвердить поэта на эту роль. Однако дальше худсовета дело не пошло. К тому времени (после чехословацких событий в августе 68-го) резко усилилась конфронтация между либералами и державниками, причем последние стали ломить первых. Поэтому летом 1969 года Рязанова вызвал к себе генеральный директор «Мосфильма» В. Сурин и зачитал телефонограмму от заместителя министра кинематографии В. Баскакова: «Работа над фильмом «Сирано де Бержерак» с Евтушенко в главной роли невозможна. В случае замены исполнителя главной роли на любого другого актера производство можно продолжать. Если же режиссер будет упорствовать в своем желании снимать Евтушенко, фильм будет закрыт. Прошу дать ответ через двадцать четыре часа».

Надо отдать должное Рязанову, который не испугался этой депеши. Он заявил Сурину, что видит в главной роли только Евтушенко. В итоге Баскаков подписал приказ о прекращении работ и закрытии фильма. Никакие письма и звонки в ЦК КПСС, которые Рязанов и Евтушенко предприняли в те дни, положительных результатов не принесли. Несмотря на то что для поэта это был «именной» год Петуха (1969), значит, удачный. Но дело-то двигал Рязанов (Кот), для которого этот год считается неудачным. Вот почему тогда на него навалились и неприятности личного характера. Первого августа он порвал мениск – коленную связку – и попал на операционный стол в Центральный институт травматологии под нож хирурга. Пока он лежал в больнице, пришло сообщение о кончине его матери. Рязанов хоронил ее на костылях. По его же словам, это был один из самых страшных и мрачных периодов в его жизни. Как написано в гороскопе: «Год Петуха для Кота один из самых неприятных. Воинственность Петуха претит Коту, который любит тишину и покой. Но в этот год о покое ему следует забыть».

История с «Сирано» пагубным образом сказалась и на творческой деятельности Рязанова. Руководство киностудии обвинило его в преднамеренном вредительстве – мол, мы ему поверили, выделили 200 тысяч рублей на подготовительный период, а он, истратив эти деньги, загубил дело на корню. После этого Рязанов оказался в своеобразном вакууме. Еще вчера у него ни на что не хватало времени, его буквально разрывали на части телефонными звонками, а теперь его персона больше никого не интересовала. Такая ситуация длилась больше года.

В лучшую сторону ситуация стала меняться в год Свиньи (1971) – один из удачных для Кота. Как вещает гороскоп: «Все настроены миролюбиво к Коту, и он может наслаждаться комфортом и безопасностью». В том году Рязанову вновь удалось вернуться на съемочную площадку. На этот раз он оставил всякие идеи снять нечто «из ряда вон», взяв за основу свой с Брагинским невинный сценарий о двух пенсионерах. Фильм назывался «Старики-разбойники» и снимался вдали от столицы – во Львове. Главные роли в нем исполняли двое известных актеров – Юрий Никулин (1921

, Петух) и Евгений Евстигнеев (1926,

Тигр). Причем если для первого это был первый фильм у режиссера Рязанова, то для второго – уже третий (первые два: «Берегись автомобиля» и «Зигзаг удачи»).

Публике комедия понравилась – в прокате 1972 года она заняла 11-е место, собрав 31,5 млн зрителей. Однако для самого Рязанова фильм запомнился одним неприятным инцидентом. Дело было так.

На одном из совещаний в Госкино знаменитый советский режиссер Марк Донской (6 марта 1901 года

, Рыбы-Бык) выступил с критикой ряда новых фильмов, в том числе и рязановских «Стариков-разбойников». Критика – дело обычное в любой творческой среде, но в случае с Донским все обернулось довольно неожиданно. Он вдруг заявил: «Картина не нравится и самому Рязанову. Перед началом этого совещания он сам сказал мне об этом». И Донской бросил в зал: «Правда, Эльдар?» Но ответом ему была тишина, потому что Рязанова на этом совещании не было. И Донской об этом знал, потому и разыграл этот спектакль.

Это заявление оказалось плодом фантазии самого Донского – ничего подобного Рязанов ему не говорил. Поэтому, когда на следующий день Рязанову передали слова Донского, его возмущению не было предела. И его можно было понять. Работа над фильмом только что завершилась, впереди его ждала аттестация на самом «верху», присуждение категории и т. д. И в этот ответственный момент Донской наносит по картине неожиданный удар. И ладно бы он высказал только свое мнение (как говорится, насильно мил не будешь), но он приплел к этому делу и Рязанова, тем самым давая в руки чиновников от кино весомый козырь («если уж режиссер не любит свое детище, то нам, как говорится, сам бог велел»).