Знаменитые Скорпионы

Вскоре Рязанову пришла в голову идея экранизировать их совместное с Брагинским произведение – пьесу «Аморальная история», написанную еще в 1976 году. В ней рассказывалось о двуличном чиновнике, ведающем культурой. Вместе с Брагинским они сели за работу и в течение апреля капитально перепахали старую пьесу. Сценарий получил название «Лестница». Однако и на этом поприще их ждало разочарование – им вновь отказали. Причем на этот раз запрет исходил от руководителей Госкино. Видимо, они, хорошо зная Рязанова, сразу смекнули, в какую сторону его занесет в работе над фильмом о двуличном чиновнике. Никакими поправками картину не спасешь, и, значит, деньги, отпущенные на нее, вылетят в трубу. Но тут само время вмешалось в развитие событий.

В мае 1986 года случился исторический 5-й Съезд кинематографистов, сменивший не только почти все руководство СК, но взявшийся изменить и сам идеологический вектор развития советского кинематографа. Отныне от кинематографистов стали требовать создавать произведения из разряда разоблачительных. И здесь талант Эльдара Рязанова вновь был востребован либеральной интеллигенцией для текущего момента. В итоге знаменитый режиссер вновь взял на себя миссию политико-социального обличителя. Он снова принялся разоблачать советскую бюрократию, причем на этот раз куда более зло, чем это было на заре его творчества (во времена «Карнавальной ночи» или «Девушки без адреса»).

Вообще в те годы не было ругательнее слова, чем «бюрократ». Оно денно и нощно клеймилось практически во всех советских СМИ: на бюрократов вешали всех собак, обвиняя их во всех мыслимых и немыслимых неудачах за многие десятилетия, ни словом не заикаясь о том, что есть и оборотная сторона у этой медали: что во многом именно благодаря тем же бюрократам столько лет существовала Система, сумевшая сделать страну супердержавой. Однако либеральная интеллигенция считала иначе. Во многом благодаря ее стараниям в перестройку во власть ринулись сладкоречивые гробокопатели, вроде руководителей тогдашнего советского кинематографа Элема Климова и Андрея Смирнова. Подобные деятели, под громкими лозунгами борьбы с советской бюрократической системой, пролезли на многие руководящие посты и за считаные годы раздербанили все, что только было возможно. У советского бюрократа хотя бы чувство самосохранения было, боязнь за свое кресло и служебную карьеру, а у новоявленных руководителей времен перестройки никакого страха не было и в помине – им важно было дорваться до власти, «порулить» вволю, а после них хоть трава не расти (тот же Э. Климов «порулил» два года и сбежал, столько же «рулил» и его преемник А. Смирнов). Именно под таких людей тогда активно «зачищалось» политическое и экономическое пространство, для чего либеральные СМИ постарались как можно сильнее демонизировать советскую бюрократию.

Именно таким штатным разоблачителем в советском кинематографе и был Эльдар Рязанов. Вместе с Брагинским он написал сценарий «Забытая мелодия для флейты», где главным мотивом «мелодии», звучащей из «флейты» в руках двух мэтров комедии, было пригвождение к позорному столбу советской гидры-бюрократии как паразитического класса. Клеймя бюрократов за косность и страх перед революционными переменами, либерал-перестройщики ежедневно «промывали мозги» народу, с пеной у рта уверяя их в том, что коренной ломки административно-хозяйственной системы бояться не надо. Дескать, построим новую, еще лучше. Все эти слова оказались фикцией: под видом слома старой бюрократической системы будет ликвидировано вообще советское социалистическое государство.

В сентябре 1986 года, когда сценарий будущего фильма был на рассмотрении в Госкино, Рязанов отправился в США – там должна была состояться премьера «Жестокого романса» и пройти ретроспектива его фильмов. Основную часть публики, конечно же, составляли эмигранты, для которых встреча с «Гусарской балладой» или фильмом «Берегись автомобиля» – это встреча с молодостью, своеобразная память о Родине. Все сеансы проходили под оглушительные аплодисменты и восторженные крики публики, чего Рязанов никак не ожидал. Честно говоря, он уже давно отвык от такого приема своих картин у себя на родине. Попутно с этим он посетил массу местных достопримечательностей: Бродвей, Ниагарский водопад, Гранд-каньон, Диснейленд, Лас-Вегас.