Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

Данелия предложил Токаревой написать сценарий для Серого. Та в ответ посоветовала экранизировать свой рассказ «Зануда», но Данелия возразил: по нему трудно было сделать сценарий, который бы понравился «наверху». А Серому ошибаться второй раз было категорически нельзя – в этом случае его бы точно вышибли из кинематографа. «Здесь нужен верный ход», – сказал Данелия и подбросил Токаревой идею, которую когда-то оговаривал со сценаристом Валентином Ежовым: человек заставляет работать жуликов, убеждая их, что они не работают, а воруют. Так осенью 69-го года на свет появился сценарий под названием «Рецидивисты», который чуть позже трансформируется в «Джентльменов удачи».

Фильм «Джентльмены удачи» никогда бы не увидел свет, если бы «добро» на его производство не дал лично министр внутренних дел СССР Николай Щелоков. А у того на подобное решение имелись веские основания. Дело в том, что после того, как в 1966 году он пришел к руководству союзного МВД, первое, чем он озаботился, – это поднятием престижа вверенного ему ведомства, которое пребывало в плачевном состоянии. И немаловажную роль в этом процессе должны были сыграть средства массовой информации, а также деятели литературы и искусства. Писателям было дано задание писать как можно больше книг о сотрудниках милиции, кинематографистам – снимать больше фильмов на эту тему. Ведь в те годы в том же кино наблюдалась парадоксальная ситуация – на пять фильмов, повествующих о работе органов КГБ, приходился всего лишь один о работе милиции. Причин у этого явления было несколько, но главная заключалась в следующем: снимать фильмы о чекистах считалось делом престижным и материально выгодным. Такие ленты тут же награждались различными призами на внутренних фестивалях, а также денежными премиями, установленными самим КГБ. Щелоков эту ситуацию решил если не сломать, то хотя бы изменить. Он тоже учредил собственные премии тем кинематографистам (а также литераторам), кто создаст наиболее талантливые произведения о работниках его ведомства.

По задумке Щелокова, «Джентльмены удачи» хоть и были комедией (а комедий про милицию в Советском Союзе до этого еще не снимали), однако должны были в самом выгодном свете показать работу правоохранительной системы. И все смешные коллизии будущего фильма должны были происходить только с героями-рецидивистами, а милиционеры представали в нем умными и проницательными людьми.

А теперь взглянем на сюжет фильма и его героев с астрологической точки зрения. У известного археолога, профессора Николая Григорьевича Мальцева прямо во время экспедиции преступники похищают из палатки уникальный экспонат – золотой шлем Александра Македонского. Преступников трое: главарь Доцент и двое его подельников – Хмырь и Косой.

Роль профессора играл артист Эраст Гарин (10 ноября 1902 года

, Скорпион-Тигр), Доцента – Евгений Леонов (2 сентября 1926 года,
Дева-Тигр), Хмыря – Георгий Вицин (5 апреля 1917 года, Овен-Змея
), Косого – Савелий Крамаров (13 октября 1934 года, Весы-Собака). Таким образом, получалось, что шлем у профессора-Тигра похитил его астрологический «родственник» – вор-Тигр. Но далее происходило неожиданное. Профессор совершенно случайно встречал на улице человека, который как две капли воды был похож на Доцента – заведующего детским садом Трошкина. Он сообщал об этом в МВД, руководство которого уговорило-таки Трошкина принять участие в хитроумной операции: под видом Доцента проникнуть в колонию, где отбывали наказание Хмырь и Косой, и выяснить у них место, где спрятан похищенный шлем. Поскольку роль Трошкина играл все тот же Евгений Леонов, получалось, что пострадавшему от своего же астрологического «родственника» профессору-Тигру вызывался помочь опять же Тигр.

С первых же минут пребывания в тюрьме у Трошкина-Доцента случается конфликт с местным авторитетом – Миколой Питерским. Но вновь прибывший все же берет себя в руки и побеждает в этой схватке: Микола от страха начинает барабанить в дверь ногами и руками, вопя: «Помогите! Хулиганы зрения лишают!» И это понятно. Роль Миколы играл Роман Филиппов, который родился в год Крысы (1936), а она Тигру, сами понимаете, не соперник.

Между тем отношения в самой преступной троице непростые. У Тигра хорошие отношения с Собакой (Косой), поскольку та с ним из одной астрологической команды. А вот со Змеей у обоих отношения из разряда прохладных. И действительно, в фильме Трошкин больше тяготеет к Косому, чем к Хмырю. Последний же «тырит» у Трошкина-Доцента из кармана червонец, а с Косым и вовсе три раза дерется: первый раз в гостинице во время шахматного матча, второй раз – у горящего дома и в третий – на даче у профессора Мальцева.

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное