Знаменитые Скорпионы

До конца того десятилетия Караченцов снялся еще в пяти фильмах, из которых на широкий экран тогда вышли только три: «Ярослава, королева Франции» (1978; главная роль – Злат), т/ф «Короли и капуста» (Дикки Мелони), т/ф «Следствие ведут знатоки» – Дело № 14 «Подпасок с огурцом» (Ким Фалеев) (оба – 1979). А вот две другие картины – «Ошибки юности» (1978; Гена) и «Пока безумствует мечта» (1979; главная роль – Юрий Отверткин) – были положены на полку до лучших времен (они для этих фильмов наступят в конце 80-х).

Отметим, что два фильма из четырех сняли режиссеры, рожденные в годы Свиньи: Николай Рашеев (8 апреля 1935 года,

Овен-Свинья) – т/ф «Короли и капуста», Борис Фрумин (24 октября 1947 года, Скорпион-Свинья

) – «Ошибки юности».

В театре у Караченцова ролей было столько же. Он играл Смерть и главаря бандитов в «Звезде и смерти Хоакина Мурьеты» (1976), Лаэрта в «Гамлете», Женю в «Дне свадьбы» (оба – 1977), шарлатана с клавесином, брата Силы в «Мольере» (1978), Мишу Земцова в «Жестоких играх» (1979).

Что касается личной жизни, то 24 февраля 1978 года у Караченцова и Поргиной родился сын Андрей (Рыбы-Лошадь). Отметим, что у этого знака дисгармония по годовым знакам как с Обезьяной (Лошадь не доверяет хитрой мартышке), так и с Крысой (они слишком разные, и их различия им будут вредить). Зато с отцом у сына гармония по месячным знакам – Рыбы и Скорпион из одной стихии Воды.

Жила тогда молодая семья в съемной квартире на Юго-Западе. Вспоминает Л. Поргина:

«Однажды после спектакля мы возвращались к себе на Юго-Запад. Ехали в троллейбусе, заболтались, целовались, наверное. Уже не помню. Не заметили, что троллейбус остановился, люди все вышли, а шофер – грубый человек оказался! – закрыл двери и почему-то решил спрашивать билеты. То ли штраф задумал содрать, то ли хамством душу отвести.

В общем, подходит и спрашивает билет, который мы, естественно, забыли взять. Я говорю, что сейчас куплю. А шофер в ответ: «Ах ты…». И такое дальше сказал… Кажется, он не успел договорить, как оказался на полу. А дальше я увидела, как Коля сидит сверху и молотит его, а тот только ручками беспомощно болтает. Я его еле оттащила. Он был взбешен: «Он же оскорбил тебя!» У меня сил не хватало сдерживать его…».

В 1980 году Караченцов сыграл сразу две заметные роли на ТВ, причем они относились к разным жанрам. Так, в одном из фильмов сериала «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» под названием «Кровавая надпись» наш герой исполнил роль преступника-мстителя – он убивал тех людей, которые были повинны в гибели его невесты. Глядя на игру Караченцова, зрителю было искренне жаль его героя – доброго парня, который волею трагических обстоятельств стал преступником.

А вот в детском фильме «Приключения Электроника» герой нашего рассказа опять перевоплотился в злодея (Урри), но уже убежденного – он чинит всяческие каверзы главным героям фильма, которых играли братья-близнецы Юра и Володя Торсуевы. Кстати, они по году рождения Лошади (1966), а этот знак, как мы помним, не «монтируется» с Обезьяной. Видимо, поэтому киношное противостояние Караченцова и Торсуевых выглядело на экране столь правдоподобно.

В 1981 году в театральной карьере Караченцова появилась еще одна заметная роль – его тезка граф Николай Петрович Резанов в «Юноне и Авось» (1982). В отличие от Тиля, который нес в себе все элементы авантюрного героя, Резанов был героем романтическим. Ничего подобного до этого ни в театре, ни тем более в кино Караченцов еще не играл. Но во время одного из спектаклей с ним случилась беда. Вот как сам актер вспоминает об этом:

«Дело было году в 84-м или 85-м. Играли мы «Юнону». Ближе к концу спектакля я неудачно прыгнул и повредил ногу. Как мне показалось в первое мгновение, просто оступился. Позже выяснилось, что на шесть сантиметров вылетела коленка, разорвана связка, поврежден мениск, мышцы – целый букет. Тогда, в горячке, я не разобрался что к чему. Кое-как уполз за кулисы. Мне сигналят: давай прекращать спектакль. Зрители видели, что я, хромая, ушел со сцены, однако, может, так и задумывалось? Если бы не вернулся, тогда сообразили бы: что-то произошло, поскольку история Резанова оставалась недорассказанной. Поэтому я машу: играем. Со всей силы саданул по коленке, она вроде вернулась на место. Я присел пару раз для пробы и вывалился на сцену. Шагаю и чувствую, что нога опять начинает подворачиваться не в ту сторону. Знаете, как у кузнечика – коленками назад. Боль такая, что рот раскрыть не могу, боюсь, что стонать начну. За кулисы уже врачи прибежали, носилки приготовили, а я в зал смотрю… Хотите верьте, хотите не верьте, но Саша Абдулов двадцать минут меня буквально на руках по сцене носил, на ногу ступить не давал. По пьесе мы должны были драться, скакать, а Саша прижимает меня к себе, как барышню, и шепчет тихонько: «Колька, держись!» Такое не забывается…»