Знаменитые убийцы и жертвы

Обвинители Сальери указывают на то, что Моцарта похоронили по «третьему разряду» — в общей могиле с бродягами и преступниками; при погребении тела не присутствовал никто из родственников и знакомых композитора. Сделали это якобы для того, чтобы потом нельзя было отыскать могилы Моцарта, если кто-то вздумал бы провести эксгумацию. На эти доводы тоже есть возражения. Судебная токсикология как наука реально возникла лишь в середине XIX века, а во времена Моцарта отравителям и в голову не приходило опасаться эксгумации. Ну, а причина того, что участники похоронной процессии (барон ван Свитен, Сальери, Зюсмайер, композитор Альбрехтсбергер) повернули с половины пути, могла заключаться в нежелании присутствовать при позорном погребении гения. Заметим кстати, что жителям Вены сообщили о смерти Моцарта только после похорон.

На сегодняшний день весьма серьезный обвинительный материал собран против Франца Хофдемеля. Его жена-пианистка, 23-летняя красавица Магдалена, была любимой ученицей и, вероятнее всего, любовницей Моцарта (есть целый ряд доказательств этого). Когда жена Хофдемеля вернулась домой с панихиды по Моцарту, муж набросился на нее с бритвой в руке, нанес раны на шее, лице, груди, руках, и только крики Магдалены и ее годовалого ребенка спасли ей жизнь. Услышав шум, прибежали соседи Хофдемелей. Тем временем Франц заперся у себя в спальне и перерезал себе бритвой горло. (В отличие от Сальери, он сделал это не после долгих размышлений, а в состоянии аффекта; бритва была у него в руках.) После самоубийства мужа Магдалена получила разрешение похоронить его как нормального усопшего, в отдельной могиле, хотя самоубийц хоронили в общей могиле и не в гробу, а в зашитой коровьей шкуре. Такое разрешение может означать одно: власти (и, самое главное, австрийский император) были убеждены, что в гибели Хофдемеля виноваты Магдалена и Моцарт.

СМЕРТЬ В ПАРИЖЕ

Лето 1793 года. Великая Французская революция движется к апогею, а это значит, что она уже начала пожирать своих детей. Политическая борьба в стане республиканцев привела к созданию партии якобинцев и партии жирондистов. Первые стояли за беспощадную революционную диктатуру, вторые считали, что революция достигла главной цели и посему пора остановиться — покончить с террором. В этой борьбе жирондисты проиграли.

Парижский плебс, подстрекаемый якобинцами, в июне изгнал жирондистов из высшего органа власти — Конвента, и его полностью захватили «непримиримые» и «бешеные». Но в провинции, особенно на юге, жирондисты все еще имели немало сторонников. Одним из центров сопротивления якобинцам стал Кан. Здесь множились заговоры, собиралось народное ополчение и произносились громовые речи, а посланцев Конвента заключали в тюрьму.

Атмосфера не то военного штаба, не то разгульного клуба обволокла и наивную провинциальную душу Шарлотты Корде д'Арман, молодой дочери бедного, но родовитого нормандского дворянина, родившейся 27 июля 1768 года в Сен-Сатюрнен-де-Линьери. Впрочем, была ли Шарлотта наивной? До революции ее симпатии находились на стороне республиканцев, но то, что произошло во Франции, никак не укладывалось в благозвучные схемы переустройства мира. Отец девушки, ставший жертвой закона о майорате (по которому вся земля доставалась в наследство старшему сыну), был в числе неофитов республиканской веры. Он объяснил Шарлотте, почему важно, чтобы Франция избавилась от монархии и засилия дряхлых аристократов и обрела конституционный строй. Добавим еще, что за плечами Шарлотты Корде была жизнь в монастыре — в качестве послушницы, где она тоже размышляла о смысле и значении справедливости.

Ныне вокруг бывшей монашенки то и дело раздавалось имя Марата — этого цепного пса революции, с пеной у рта призывавшего к бдительности и террору.

Жирондисты, стоявшие за «смягчение» революции, проиграли битву идей в Париже и старались наверстать упущенное в провинции. Наслушавшись их речей, Шарлотта уяснила для себя, в чем главный источник зла. Она правильно поняла, что идеологи страшнее палачей. Ибо причиной репрессий являются первые, а вторые — лишь исполнители. И Шарлотта приняла решение ехать в Париж. Формальным поводом стали хлопоты о поиске фамильных документов для ее бывшей монастырской подруги.

Один из жирондистских лидеров, Барбару, узнав о решении Шарлотты, дал ей рекомендательное письмо к депутату Конвента Дюперре. Тот, в свою очередь, должен был помочь с аудиенцией у министра внутренних дел.

Поездка была обставлена романтически. 9 июля 1793 года Шарлотта вышла из дома с легким багажом. На столе она оставила записку для отца:

«Я уезжаю в Англию, ибо не верю в долгую и мирную жизнь во Франции. Письмо я отправлю при отъезде, и, когда вы получите его, меня здесь уже не будет. Небеса отказывают нам в счастье жить вместе, как и в иных радостях. Возможно, это еще самое милосердное в нашей стране. Прощайте, дорогой отец. Обнимите от моего имени сестру и не забывайте меня».