Знаменитые убийцы и жертвы

Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый взяться за дело, когда почту за нужное. Случай, который во всякую другую минуту был бы мне очень неприятным, представился весьма счастливым, чтоб мне разделаться: я получил безымянные письма; я увидел, что настала минута, и я ею воспользовался, остальное Вы знаете: я заставил Вашего сына играть столь жалкую роль, что моя жена, удивленная такою низостью и плоскостью его, не могла воздержаться от смеха, и ощущения, которые она могла бы иметь к этой сильной и высокой страсти, погасли в самом холодном презрении и заслуженном отвращении. Я должен признаться, господин Барон, что поведение Ваше было не совершенно прилично. Вы, представитель Коронованной главы, Вы родительски сводничали Вашему сыну, кажется, что все поведение его (довольно неловкое, впрочем) было Вами руководимо. Это Вы <...> сторожили мою жену во всех углах, чтобы говорить ей о любви Вашего незаконнорожденного или так называемого сына, и когда, больной венерической болезнью, он оставался дома, Вы говорили, что он умирал от любви к ней; Вы ей бормотали: возвратите мне сына.

Вы согласитесь, Г. Барон, что после всего этого я не могу сносить, чтобы мое семейство имело малейшее сношение с Вашим. <...> Не могу позволить, чтобы сын Ваш после своего отвратительного поведения осмелился бы обращаться к моей жене и, еще менее того, говорил ей казарменные каламбуры и играл роль преданности и несчастной страсти, тогда как он подлец и негодяй.

Я вынужден Вас просить окончить все сии проделки, если Вы хотите избежать новой огласки, пред которой я верно не отступлюсь.

Имею честь быть, Господин Барон, Ваш покорный и послушный слуга

А. Пушкин».

Письмо А. С. Пушкина Геккерну, ставшее поводом для вызова на дуэль

Дуэльные пистолеты, из которых стрелялись Пушкин и Дантес

Во время дуэли, обстоятельства которой широко известны, Пушкин получил тяжелое ранение в брюшную полость и через несколько дней скончался.

Дантес же был легко ранен в правую руку ниже локтя и быстро выздоровел.

Согласно законам Российской империи он был судим и разжалован в солдаты. Николай I, однако, решил, что Дантеса надо просто выслать из России как иностранного подданного. Этим дело и кончилось. Вслед за приемным сыном уехал и Луи Геккерн.

Смерть Пушкина мало что изменила в репутации Дантеса. На его стороне был бомонд, но многие офицеры посчитали, что «французишка» осрамил собой гвардию в целом и полк, к которому был приписан.

Гвардейский офицер Афанасий Синицын вспоминал:

«...Я насмотрелся на этого Дантесишку во время военного суда. Страшная французская бульварная сволочь с смазливой только рожицей и с бойким говором. На первый раз он не знал, какой результат будет иметь суд над ним, думал, что его, без церемонии, расстреляют или в тайном каземате засекут казацкими нагайками. Дрянь! Растерялся, бледнел, дрожал. А как проведал через своих друзей, в чем вся сугь-то, — о! — тогда поднялся на дыбы, захорохорился, черт был ему не брат, и осмелился даже сказать, что таких версификаторов, каким был Пушкин, в его Париже десятки».

По весьма авторитетному свидетельству, Дантес спустя почти 40 лет после дуэли самодовольно представлялся русским во Франции:

— Барон Геккерн (Дантес), который убил вашего поэта Пушкина.

В 1887 году посетивший барона парижский коллекционер-пушкинист А. Ф. Онегин не смог удержаться и спросил Дантеса о дуэли с гением:

— Но как же вы решились? Неужели вы не знали?

Ничуть не смутившись, Дантес вызывающе ответил:

— А я-то? Он мог меня убить. Ведь я потом был сенатором!

Судя по всему, Дантес и впрямь до конца не понимал, кого

он убил. Мало того, он даже был удовлетворен последствиями поединка.

Внук Дантеса Леон Метман писал: «Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало бы незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьей и недостаточными средствами».

Посмертная маска поэта

А карьеру Дантес-Геккерн и впрямь сделал неплохую. Поначалу, в 1845 году, он стал членом Генерального совета департамента Верхнего Рейна, а через три года -— депутатом Учредительного собрания Франции по округу Верхний Рейн — Кольмар. Депутатство потребовало переезда в Париж, где барон приобрел особнячок на улице Сен-Жорж.

В столице Дантес быстро «наработал» связи среди влиятельных политиков. В частности, он был секундантом лидера монархистов Тьера на его дуэли с депутатом Биксио. Особняк Дантеса превратился в политический и даже отчасти литературный салон. Политические взгляды барона постепенно стали корректироваться в прагматическую сторону. С угасанием надежды на восстановление монархии Бурбонов Дантес-Геккерн примкнул к сторонникам Луи Бонапарта, внучатого племянника Наполеона I, который 10 декабря 1848 года был избран президентом Франции.