Знаменитые загадки истории

В декабре 1920 г. Мария предприняла попытку нелегально пробраться в Эстонию, чтобы повидаться с детьми, но была задержана. Благодаря хлопотам Горького ее выпустили, дав разрешение на выезд. В конце января 1921 года Закревская приехала в Таллинн и была арестована. На первом же допросе она узнала о себе многое: она работала на ВЧК, жила с Петерсом, с большевиком Горьким, ее прислали в Эстонию как советскую шпионку. Тут же выяснилось, что родственники ее покойного мужа обратились в Эстонский Верховный суд с прошением о ее высылке и запрещении свидания с детьми. От проблем Марию спас хороший адвокат. Попутно юрист дал ей совет выйти замуж за эстонского подданного, разом решив вопросы гражданства и беспрепятственного перемещения по Европе. Мура переехала в старый особняк, где жили ее дети с гувернанткой. Через полгода она «созрела» для нового брака: ее виза, дважды продленная, заканчивалась; Горький, которому уже неоднократно советовали отправиться на лечение, уезжал из России, и чтобы встретиться с ним, Муре требовалась свобода передвижения. Нашелся и жених: непутевый отпрыск известной семьи Будберг Николай. Бездельник, шалопай, лишенный наследства и всяческих связей с семьей, он сохранил титул барона и был готов поделиться им, если ему «помогут материально». Деньгами поддержал Муру Горький, и в начале 1922 года она стала баронессой Будберг. Муж в тот же день уехал в Берлин, а позже в Аргентину, где его след затерялся.

Предполагают, что задание, данное НКВД Марии, заключалось в сборе информации о Горьком. Во второй половине 1920‑х годов она упорно склоняла писателя к решению вернуться на родину. Причина была проста: тираж его книг на иностранных языках катастрофически падал, в России его стали забывать, и если он не вернется в ближайшее время, его вообще перестанут читать и издавать. Мура ехать в Москву не собиралась, чтобы «не ставить его в неловкое положение». Возможно, у нее были и другие, более веские основания не возвращаться в Россию. Мура перевезла детей с гувернанткой на постоянное место жительства в Лондон.

До сих пор много вопросов связано с историей архива Горького, состоявшего из двух частей. Одну – изрядное количество бумаг и около тысячи книг – писатель в 1924–1927 годах переслал в Москву. Другая, закрытая часть, состояла из бумаг четырех родов. Во-первых – писем от эмигрантов и невозвращенцев. Во-вторых – посланий знакомых, в которых описывались родные беспорядки и перемывались кости самого Сталина. В-третьих – корреспонденции людей с оппозиционным политическим прошлым. В-четвертых – писем Рыкова, Красина, Пятакова, Троцкого, требовавших от писателя поднять свой голос против сталинской тирании. Эта часть архива была доверена Муре. Некоторые историки верят в то, что Будберг, по просьбе своего близкого друга Ягоды, привезла эти бумаги Сталину. В 1936 году к ней действительно приехал человек с письмом Горького: перед смертью писатель хотел проститься с ней. Мура должна была привезти с собой его переписку. Сталин требовал архивы Троцкого, Керенского и Горького, необходимые для подготовки процесса по делу Рыкова – Бухарина. Приехав, Мура вместе с Ягодой отправилась к писателю. Ягода заглянул ненадолго и вышел, а женщина осталась минут на сорок, затем быстро удалилась вместе с наркомом и его людьми. А еще через двадцать минут Алексей Максимович скончался. Недавно в архивах обнаружились документы, свидетельствующие, что на Горького было заведено оперативное дело, за ним велось тщательное наблюдение. Документально подтверждено и желание Сталина «своевременно» устранить писателя. Однако бытовавшее ранее мнение о причастности М. Будберг к его насильственной смерти сегодня кажется безосновательным. Часть исследователей считают, что архив так и не попал в руки «вождя всех народов». Мура настаивала на том, что чемодан с рукописями и письмами пропал в Эстонии.

С 1931 года Мура начала фигурировать как «спутница и друг» Уэллса. В 1933 году, несмотря на многочисленные любовные связи писателя, она завязывает с ним роман. В октябре 1934 года Герберт писал Б. Шоу, что «явно попал под чары Муры». «Она проводит со мной время, ест, спит со мной, но не хочет выходить за меня замуж», – жаловался Уэллс. Мура не желала терять независимость и титул баронессы: «Я не собираюсь выходить за него замуж, я не настолько глупа». Тем не менее она была очень привязана к Уэллсу и символическую свадьбу они все-таки сыграли. Кое-что в поведении Муры было совершенно непонятно Герберту: почему она заявляет, что едет в Эстонию к детям, а оказывается в Москве, где ее видят знакомые? И при этом настаивает, что в Москве не была? Это обстоятельство невольно подтверждает версию, что Мура была советским агентом, не имевшим права посвящать кого-либо в цели своих поездок. Для Уэллса она так и осталась «человеком-невидимкой». Муре было пятьдесят четыре, когда он скончался. Писатель упомянул ее в завещании как одну из наследниц.