Знамя химеры

На глаза попалась свежая белая рубашка. Хватаю ее и резким движением отрываю рукав. С куском чистой материи в руках возвращаюсь к девушке.

Эйвилин сидела на моей постели и рассматривала в настенное зеркало небольшой порез на шее.

— Не стоило, это всего лишь царапина. — Эльфийка вытерла кровь предложенным рукавом и несмело улыбнулась.

— Я подумал, что перерезал тебе горло! Какого ящера ты тут вообще делаешь?! — спросил я, присаживаясь рядом с ней. Руки предательски дрожали: я мог ее убить!

— Вас так трудно отыскать, ваше величество.

— Может, и искать не стоило?

— Может и не стоило… — Эльфийка опустила глаза в пол.

Повисло неловкое молчание.

— Тебе часто снятся кошмары? — спросила Эйвилин.

— Другие сны мне не снятся, — горько усмехнулся я, вытирая со лба капельки холодного пота и старательно пытаясь унять дрожащие руки.

Эйвилин молча что-то обдумывала. Я исподволь рассматривал эльфийку. В этот раз на ней был простой и удобный охотничий костюм, выгодно подчеркивающий фигуру. Сколько мы не виделись? Кажется, полгода или чуть меньше. Она уже тогда была красива, а за прошедшее время еще больше похорошела, но в ней появилось что-то еще: какая-то внутренняя сила и уверенность, которой не было раньше. Прекрасная Эйвилин… Опасная Эйвилин… Жаль, что опять не моя.

— Ты все еще носишь мой браслет?

Вопрос эльфийки застал врасплох. Я покосился на свое правое предплечье, охваченное двумя переплетенными серебряными змейками. Браслет и артефакт драконов я старался не снимать даже ночью. Они стали казаться частями моего тела: так же, как и Химера — продолжением руки.

— Не стоит, — отрицательно покачала головой Эйвилин, пресекая мою попытку расстегнуть украшение и вернуть его законной владелице. — Это подарок к твоей помолвке. У тебя прекрасная невеста.

— Которая считает меня кровавым убийцей и воплощением Падшего на земле и боится, словно огня, — грустно усмехнулся я. — Этот брак противен нам обоим.

— Никто не считает так. Я не знаю, что точно произошло в том селении, но твои воины просто защищались. Большинство жителей было убито задолго до вашего прихода. Твоя невеста это знает и, я думаю, жалеет о тех несправедливых словах. Ей просто нужно время.

Легкая рука Эйвилин легла на мое обнаженное плечо. Спокойно выдержать это простое прикосновение было труднее, чем прикосновение раскаленного железа.

— Она еще может тебя полюбить, Леклис.

— Лучше пусть ненавидит, — прошептал я, закрывая глаза. — Может, тогда она не будет очередной мишенью. Все те, кто слишком ко мне приблежается, не задерживаются на этом свете. — На меня вдруг нахлынула ошеломляющая душевная и эмоциональная усталость — предвестник черной меланхолии. — Мне кажется, что я плутаю по темному лабиринту, и путь мой по нему прочерчен. Хочется верить, что однажды впереди забрезжит свет, но, боюсь, там только тьма. Я обречен… Я знаю, я чувствую, что обречен. Сколько мне осталось? Пара месяцев или пара лет. Рано или поздно моя удача иссякнет. Вражеский меч, нож убийцы или, быть может, яд… и я наконец-то обрету покой.

— Не смей так думать! Ты меня слышишь?! Не смей! — Эльфийка резко вскочила и принялась теребить меня за плечи. — Что с тобой происходит? Что ты несешь? — В уголках ее глаз сверкнули слезинки.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло, — ответил я, поднимая голову и смотря ей прямо в глаза. Не хочу, чтобы она плакала, тем более из-за меня. — Это просто слова. Я не тороплюсь в чертоги творца. Слишком большой подарок для моих врагов.

Слезинки в уголках глаз Эйвилин мгновенно высохли. Она перевела взгляд на свои руки на моих плечах и отдернула их, словно от огня, на ее щеках заиграл смущенный румянец.

Вновь повисло неловкое молчание.

Проклятье Падшему, мой язык словно прирос к небу, боясь сморозить какую-нибудь глупость. Я совершенно не представлял, о чем мне говорить с эльфийкой.

— А ты изменился. А ты изменилась, — произнесли мы почти одновременно и удивленно посмотрели друг на друга. Эйвилин рассмеялась. Черная меланхолия не выдержала озорного взгляда глубоких зеленых глаз, и я сам не смог сдержать улыбки. Я уже начал забывать, как на меня действует общество этой девушки.

Неожиданно ее рука проскользнула вниз и вверх по моей щеке, на секунду задержалась на шраме над бровью и вновь опустилась вниз, к шее, прошлась по груди и замерла напротив бешено бьющегося сердца.

— Не делай так… — хриплым голосом попросил я. — Иначе я ни за что не ручаюсь.

Эйвилин лукаво улыбнулась и выгнула бровь, решая что-то для себя.

— Тебе неприятно? — спросила она, устраиваясь на моих коленях. Ее нежный голос звучал возле самого уха, а мягкая щека прижималась плечу.

«К Падшему!» — решил я, сжимая ее в объятьях и найдя своими губами ее губы. Лучше всю жизнь жалеть о том, что было, чем о том, чего не было.

* * *

Мезамир почувствовал, что в башню Леклиса пробрался кто-то посторонний. Несмотря на запрет, он не удержался и поставил несколько следящих нитей. И одна из них только что была потревожена.

Вампир быстро оделся. Опасности для жизни Леклиса он пока не ощущал, но проверить ночного визитера не помешает.