Знамя химеры

Труден путь мага Жизни. Ох, как труден! Если боевых магов в империи насчитывалось около пары сотен, то магов Жизни было немногим больше десятка. Ими всегда восхищались: их силой и хладнокровием, их жесткостью на грани с жестокостью, — и как же яростно их ненавидели! О них вспоминали только тогда, когда другого выхода просто не было: слишком тягостна плата, единая для всех. Они приходили и спасали. В лицо их благодарили и славили, а в спину шептали проклятья.

— Мы сделаем все, что в наших силах, мастер.

— Сделайте больше! Все оставшиеся — на прорыв из долины!

— Будет исполнено. — Бездушный не испытывал эмоций. Приказ отдан — приказ будет выполнен. Сомнения, страх смерти — все это осталось где-то там, в далеком прошлом, как и сама жизнь. Развернувшись, он неспешно направился к замершим отрядам, готовым к своей последней битве.

— Время уходит, мальчик. — Голос великого магистра был сух и холоден, в эти мгновения он и сам походил на Бездушного. — Вот тут книги, сохрани их любой ценой. В них наше прошлое и ваше будущее. Я не знаю, что ждет вас там, но эти знания помогут вам выжить.

— Я сохраню их… — Голос юноши дрожал, выдавая страх перед неизвестностью. — А как же вы?

— Нам уже не успеть, мальчик, — покачал головой старый маг. — ОН дал нам возможность спасти хотя бы вас, но цена… Цена будет тяжела.

— Должен быть другой путь, учитель!

— Другого пути нет…

Ворон, спланировавший на навершие резного посоха, застал задумавшегося мага врасплох. Пощекотав пальцем грудь птицы, он привычным движением заставил ее замереть и, словно статуя, замер сам.

— А он оказался крепче, чем я думал, — пробормотал маг спустя пару минут, разрывая незримую нить, связавшую его с птицей.

Ворон рухнул вниз, не издав ни звука, и черным пятном застыл на белом покрывале снега. Птица была мертва, она не могла перенести вторжения чужого разума. Странно, он нередко убивал сам или заставлял делать это других, но, только обрекая на смерть очередного пернатого шпиона или гонца, испытывал легкие уколы совести, нет-нет да и пробивающие грубую броню равнодушия.

Кто им дал право нас судить? Мы не отнимаем жизнь просто так, со скуки или от безделья.

— Спущенных цепей оказалось мало, — усмехнулся маг мертвецу. — Жаль. Принц мне нравился. Я начинаю жалеть, что сделал ставку на него, а не на вас, герцог. Вы неплохо служили мне при жизни, — теперь время исполнить последнее поручение.

* * *

Мезамира я нашел на самой вершине одной из башен, возвышающихся над южным крылом королевского замка. Небольшая комнатка с высоким потолком и узкими бойницами вместо окон — настоящая крепость в крепости. Массивная дубовая дверь, окованная железом, только усиливала впечатление. Не знаю почему, но именно тут и предпочел поселиться вампир.

Он не участвовал в сражении с эльфами. Вампиры по своей природе убийцы-одиночки. Их стихия — это темная ночь да острый кинжал из-за угла. Нет, феноменальная реакция и живучесть делали их очень опасными противниками, но использовать прирожденного убийцу в сражении двух армий — это забивать гвозди королевской короной. Надо сказать, мое решение не слишком понравилось вампиру, он пытался спорить, но я был непреклонен. Хватит с меня Янвира и его сотни, да тех пяти мальчишек-магов, погибших при захвате замка.

После победы прошло немало времени, прежде чем вампир перестал таить на меня свою мальчишескую обиду. Он оттаял только после пары совместных тренировочных схваток, в которых победил — я даже почти не поддавался. До сих пор не могу поверить, что мне удалось выжить в схватке с ним и его бывшим учителем!