Знамя над рейхстагом

Был люк в подвал рейхстага, из которого нам тоже угрожали немцы. Мы решили их выбить оттуда. Бросили гранаты и спустились в ход. Немного прошли и наткнулись на массивные бронированные двери. Открыть не могли, пришлось подорвать их связкой гранат. Фашисты, видимо, удрали дальше, но мы дальше не пошли. Фонарей не было. И сколько впереди еще таких дверей, мы не знали.

Чтобы немцы нас больше не беспокоили отсюда, пришлось прибегнуть к помощи огнеметчиков. Как они мне попались, не могу припомнить. Я попросил (их, кажется, было двое), чтобы они разрядили свои огнеметы в тот подземный коридор. Они это сделали. Фамилий их я но знаю. Но это были славные ребята!

Пламя в коридоре бушевало, и мы захлопнули люк. Наверное, там скопилось много газа. Немцы оттуда нас больше не беспокоили.

А дальше было так. На сводчатом потолке вдоль стен виднелись круглые отверстия. Видимо, они могли открываться и закрываться, но точно я не знаю. Вот в эти отверстия фашисты и начали бросать гранаты. Солдаты пытались стрелять по отверстиям, но достать их было невозможно. От осколков нас снова спасала мебель. Командиры отделений Василий Лосенков, Иван Зуев, помкомвзвода Николай Досычев расположили бойцов так, что всякие попытки врага проникнуть в зал тут же пресекались. Прошло столько времени, но и сейчас думаешь, сколько же мужества было у бойцов, сержантов! Нельзя переставать восхищаться ими…

Тогда враг решил выжить нас огнем. В отверстие недалеко от входа в зал был брошен термитный шар. Думали выбросить тот шар в окно — он только что упал и не успел разгореться. Но вдруг от него так повалили искры, что пришлось отбежать. А песку не было. Попробовали гасить подручными средствами, но это не помогло. Уже загорелась мебель, пол. Возможно, это было начало общего пожара. Но поручиться не могу. Я говорю только о том, что происходило на нашем участке в первой половине дня 1 мая.

Когда весь зал был охвачен огнем, бойцов пришлось вывести — оборонять его не имело смысла. Но на всякий случай у входа был установлен ручной пулемет. Теперь мы находились в передней комнате, рядом с пылающим залом. Здесь было много раненых…

Вскоре я получил приказ занять оборону у выхода из зала под куполом, который тоже горел…»

Да, огонь быстро распространялся по комнатам и этажам. Горели мебель, бумага, деревянные панели на стенах. Для тех, кто сражался в рейхстаге, огонь стал врагом номер один. Он был страшнее снарядов, мин и пулеметных очередей.

Противник не преминул воспользоваться пожаром. Большая группа гитлеровцев появилась из подвалов в коридорах первого этажа, на участке, занимаемом батальоном Неустроева. В сплошном едком дыму, преодолевая заслоны пламени, наши отбивали осатанелые атаки. Конечно, и немцам было тяжело драться в горящем здании. Но на их стороне сохранялось неоспоримое преимущество: они знали планировку дома и лучше нас ориентировались в нем. И все-таки рота Ярунова (вернее, то, что осталось от нее) сумела забросать фашистов гранатами и загнать их в подземелье. Лишь небольшая горстка прорвалась на второй этаж и попыталась закрепиться на балконе. Однако, попав под удар пулеметной роты Герасимова, она вся была уничтожена.

Как только с вылазкой врага было покончено, солдаты принялись тушить огонь. Но без воды такой пожар погасить было невозможно. Зинченко приказал подразделениям приготовиться покинуть рейхстаг и занять круговую оборону на улице.

Однако до этой крайности дело не дошло. Не имея сил совладать с пожаром, бойцы в то же время и не сдались ему. Ведь здание горело не все разом, огонь распространялся постепенно. И люди, как могли, небольшими группами пробивались из занимавшихся пламенем помещений в уже выгоревшие комнаты. К этому сводилась единственно возможная тактика, имевшая целью не покинуть рейхстаг и выжить. Стремление же остаться, не выходить наружу владело всеми. Ведь выйти — это значит потом начать все сначала, снова брать штурмом громаду проклятого серого дома. Каждый представлял себе, сколько потребует это сил и жертв. Потому-то так велико было желание закрепиться здесь, удержать завоеванное.

Стоило это немалых потерь. Когда после пожара командиры рот пересчитали своих людей, то не везде их набралась и половина. У Сьянова, например, из 83 человек осталось 39.