Знание-сила, 1999 № 09-10 (867,868)

А что же это там колется все-таки? Я пошарил во внутреннем кармане пиджака. Ага, в протоколе это назвали бы «устройством для несанкционированного подключения к Сети». Забавно: столько раз спал в одежде, и каждый раз какая-нибудь такая штука в кармане обязательно мешает лежать. Лет сорок назад, к примеру, была очень похожая коробочка с тремя выводами-переходниками – только для мага, а не для Сетки. Хорошо хоть, что меня взяли на обратном пути от Саида, а не по дороге к нему: тогда в кармане лежал пакет травки, который я обменял на этот микшер, помесь модема с новыми саидовскими примочками. Странный он, Саид: денег не берет, но обожает обмен…

В двери пискнул замок, и в комнату вошел человек в серой форме.

– Проснулся, что ли? Пошли тогда… да пошевеливайся!

Комната, в которую меня привели, оказалась почти такой же, как та, где я спал. Только с окном: в одну из стен был встроен большой голографический экран. У экрана стоял крупный лысый мужчина и наблюдал бегущих антилоп. Второй, в пиджаке, сидел за столом перед компьютером.

– Кто такой? – спросил пиджак, взглянув на меня, но обращаясь, очевидно, к лысому.

Лысый вынул из «дипломата» карточку-личку (ага, все-таки пошарили у меня по карманам!) и передал спрашивавшему.

– Якобы профессор. Бывший. Специалист по худлу.

Надо же, «по худлу». Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была «художественная литература». А потом вдруг раз! – и уже везде «худл». А мы-то радовались – ну как же. Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики…

И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Бредбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще «Имя розы», где библиотека горела…

Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Кон-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности – значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать – но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства! Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова «просвещение». Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать «просвещением»: где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия – фирменный цвет, лозунг…

А все остальное – бред предков. «Худл», как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста. Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Бредбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением. Каждому мусору – свой ресайклинг. Вот и худл-архивы – идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры… Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься – может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом…

– Уснул, что ли, развалина?! Отвечай, когда с тобой говорят! Где и как ты связался с Вольными Стрелками?!

– Остынь,Сема! И давай поспокойнее, не обижай уважаемого гостя, – одернул пиджаковый лысого, отрываясь от экрана, где мелькали страницы моего персонального файла.

– Куда уж спокойнее, когда эта зараза, Малютка-Джон, до сих пор на свободе!

Лысый подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в край стола. Его полированная голова зависла прямо у меня перед носом, и я невольно восхитился тем, какая она гладкая и блестящая. На такие лысины нужно обязательно вешать табличку «Руками не трогать».

– Если бы нормальный хакер был, кем-то обиженный – он бы с какой- то особой целью бомбил, это понять можно, – продолжал лысый. – Даже сумасшедший Монах Тук – тот хоть религией свои выходки оправдывает, в дискуссии вступает; говорят, он больше не трогает, если правильно ответишь на его вопросы. Но этот же громила Джон просто развлекается! Я был еще спокоен, когда он сорвал телеконференцию в «ЦЦЦ amp;Ц»: все-таки не мы их обслуживаем. Да и, правда, смешно было: парень на три часа обесточил их главный офис с помощью старинного кипятильника! Просчитал нагрузку на электросеть и включил обыкновенный кипятильник в обыкновенную розетку в смежном помещении. Все электронные газеты хохотали. Но когда он наш банк данных… это же какая (наглость! Двадцать человек с утра до ночи пашут в Отделе Безопасности, отсекают самые тонкие возможности влезть в систему – а эта сволочь под видом уборщика приходит во время обеда в мой собственный офис, посыпает каким-то порошком клавиатуру… И на следующий день логинится с моим собственным паролем! Нет уж, я их всех передушу! С этого старикашки начну. Малютка-Джон будет следующим!

Несмотря на всю серьезность угрозы, я не мог не улыбнуться. Лысый замахнулся, но пиджаковый остановил его властным движением руки.

– Да чего ты с ним нянчишься! – воскликнул лысый и подсел к столу рядом с пиджаковым. – Он же издевается, смотри!

Но пиджак истолковал мою усмешку по-своему.

– Отнюдь, – возразил он, глядя на меня.

– Отнюдь нет, – сказал я.

– Что?!