Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Моя бабушка была знакома с человеком, который находился в конвое Шакура. С его слов, исполнение приговора было срочным, спешным.

Опираясь на материалы следственного дела, воспоминания бабушки, статьи, опубликованные в разные годы, я сделала определенные выводы.

1. Село Чутеево действительно считалось "гнездом конокрадства".

2. Шакур Рахимов во всех отчетах угрозыска считался "известным конокрадом", точнее, организатором краж.

3. В ходе следствия ни одного действительно серьезного преступления раскрыть не удалось, более того, ни следствие, ни масса допрошенных людей не смогли назвать ни одного большого дела.

4. При обыске у одного из членов организованной группировки был обнаружен наган, что дало следствию повод утверждать, что эта группировка является вооруженной бандой. (Тут я вспомнила, что у моей прапрабабушки, жительницы этой же деревни, тоже имелся наган!)

5. Грабежей, нападений, убийств, поджогов деревень и других бесчинств в данном деле не рассмотрено, что дает нам повод утверждать, что таковых не было.

Денис Степанов. учащийся 11-А класса школы № 59 Челябинска

Донос как способ взаимоотношений человека с властью

Вы не представляете, какое дикое чувство восторга ты испытываешь, когда открываешь архивные дела, которые еще никто до тебя не открывал, просто Колумб какой-то!

Мы решили изучить явление доносительства в отдельно взятой Челябинской области. Добавило актуальности нашей работе и то обстоятельство, что в 2002 году городские власти решили применить метод доносительства якобы для развития системы образования. Для проверки работы в школах создан особый "Пейджер доверия", на который можно сбрасывать сообщения о злоупотреблениях в школе, даже анонимно. Треть сообщений не подтверждается. Представьте себе, сколько нерадивых двоечников смогут сводить счеты с "ненавистными" учителями, донося на них все, что угодно, и оставаясь при этом безнаказанными.

В своей работе мы исследуем только политические и добровольные доносы.

Процент вынужденных или "вымученных" доносов очень мал, гораздо больше грязных бумажек, отправленных добровольно. Вот эти послания к власти мы и изучаем.

Как это ни пошло, но писались доносы за продукты (народ все время недоедал), за деньги (обычно маленькие, но "на халяву" же!), за льготы (помощь при получении квартиры, например), за карьерный рост (место репрессированного доставалось следующему по должности, а им, как бы случайно, оказывается карьерист-стукач), за помощь в защите диссертации, за освобождение из-под ареста и так до бесконечности. С этим более или менее понятно.

Но остается непонятной безразмерность подлости людей, способных из мести или зависти 1убить человека, причем таким низким способом. Даже милиционеры, образцы для подражания, не гнушались подобным. Милиционер М-ко, поссорившись с милиционером Ш-овым, пишет на друга донос,что Ш-ов незаконно присвоил себе половики. А Ш-ов пишет донос на противника. Что говорить о пьянице, который мстил всем, кто не давал денег, чтобы опохмелиться. А завистливые подружки, обделенные мужским вниманием, донесшие на соседку, что она сожительствовала с известным разоблаченным троцкистом?! Все это не поддается объяснению, но существовало на самом деле.

Некоторые доносы представляют собой причудливый симбиоз из различных типов. Очень часто люди среди красивых фраз, среди излияний бескорыстной преданности "делу строительства социализма" и "выявления врагов" как бы невзначай выставляли определенное требование за услугу. Например: "Когда меня и мою семью пошлют лечиться на берег Крыма?"

По мнению Т.Д. Дерибаса (начальника ОГПУ), под постоянным наблюдением органов должно было находиться более 2 миллионов человек. А по его расчетам, "для самого элементарного освещения" следовало иметь от 16 до 17,5 тысяч осведомителей, хотя он тут же замечает, что этого количества крайне недостаточно. У нормального человека доносы вызовут гнев и желание отомстить стукачу. Советская власть поспешила обезопасить доносчиков: работа осведомителей засекречивалась. Нельзя было ни в коем случае на бюро райкома, среди ответственных коммунистов касаться подробностей состояния осведомительской сети.

Начинается кампания коллективизации и раскулачивания, и у власти стали появляться сведения о том, что кулак Ш-ов сеял 28 десятин, а снял по 50 пудов с десятины, хотя сдавал он по 18 пудов с десятины. Донесение на соседа-кулака, скрывавшего излишки хлеба, давало доносчику по закону 25% конфискованного имущества. В то время разоблачались по ложным доносам целые "банды" кулаков.